Записи с меткой «закоулки»

Суматранский феникс

Бойцовские рыбки К дверям гостиницы пришлось протискиваться между джипами, ими был заставлен весь двор. Седаны на Суматре не в почете — дороги неважные, да и большую семью в них не прокатишь. Весь измазавшийся о борта машин я добрался до стойки регистрации. Позади клерка на всю стену висела огромная фотография: тот же внутренний двор гостиницы, но вместо джипов — 20-метровый рыболовецкий катер, беспомощно завалившийся на бок. «2004?» — спросил я. Клерк положил ключи от номера на стойку, внимательно посмотрел на меня поверх очков и молча кивнул. В Банда Аче о цунами говорить не любят.

Еще в самолете я думал о том, что индонезийцы, должно быть, не привыкли далеко загадывать. Я глядел в иллюминатор и понимал, что где-то там, под белоснежным покрывалом облаков, проносятся поля, джунгли, города. Но на высоте другие масштабы. Отсюда видно лишь то, что действительно имеет значение — черные конусы вулканов. Их жерла, как орудийные стволы, угрожающе целились в самолет. Этнические конфликты, политика, богатство — какой все это имеет смысл, когда живешь на вулкане? Не сегодня, так завтра очередное землетрясение, извержение или цунами смешает любые твои планы. Жители провинции Аче на севере Суматры убедились в этом 8 лет назад.

Чандигар: Индия, какой она могла бы быть

Лица из Парка камней Когда колесишь по Индии не первый месяц, местная экзотика уже не кажется таковой. Привыкаешь к грязи, запахам, навязчивости аборигенов. На храмы всякие, аскетов и коров вообще внимание перестаешь обращать. В общем, все то, что еще не так давно вызывало бурю эмоций, теперь воспринимается как должное.

Но есть способы вернуть себе способность удивляться. Один из них — отбросив унылые мысли типа «ну чего мы в этой Индии еще не видели», отправиться в Чандигар. И удивиться прямо на въезде в город. Правда, уже совсем другим вещам.

Маникаран. Святое захолустье

Лето в Маникаране Уже два месяца мы в Индонезии. Полтора из них я просыпаюсь под крики муэдзинов разной степени громкости и продолжительности. У меня даже ритуал сложился — подскочить на кровати от неожиданности, осознать происходящее, сосчитать до 10, позавидовать спящему Дексу, сходить в туалет, 5 минут подумать о море, заснуть.

Последние две недели этот ритуал не срабатывает — начался рамадан, и вслед за муэдзинами просыпаются мирные жители. Нужно успеть помыться, помолиться и поесть до рассвета. Особый восточный менталитет не позволяет им проделывать это тихо, поэтому у меня появилась масса времени, чтобы подумать не только о море. Чаще всего мне думается о том, что ислам совсем не идет Индонезии, как не идет 6-летней барышне мамино вечернее платье. Другое дело — Ближний восток, где унылые пейзажи и суровая архитектура удивительно гармонируют с помпезными мечетями и затянутыми в черное женщинами.

Или вот Индия. Христианство в Гоа и Керале — нелепое зрелище, а католическая служба так и норовит превратиться в финал индийской мелодрамы — с песнями и танцами. То ли дело развеселый цветастый индуизм, органично вплетающийся в хаотичную жизнь миллиардного цыганского табора. А буддизм и Гималаи? Это же чистейшая, прекраснейшая гармония. Поставьте на фоне снежных вершин часовни и распятия вместо каменных гомп и разноцветных флажков, и все очарование пропадет, сломается.

Варанаси. Прогулка по гатам

Сумерки в Варанаси Мои отношения с Индией не назовешь радужными. Но есть в этой стране город, с которым все просто и однозначно — Варанаси. Я давно и искренне люблю его. Не многие разделяют это чувство, а один знакомый из интернета, когда я написала ему, что мы провели здесь неделю, сочувственно спросил: «Болели?»

Кто-то приезжает сюда на день-два в погоне за экзотикой — ужаснуться и сбежать, поставив галочку «я видел кремацию в Варанаси»; кто-то на три-четыре в поисках просветления и ответов — ужасается и сбегает на второй. А от многих любителей Индии приходилось слышать, что они туда никогда не поедут, потому что «там же трупы!»

Я нисколько не осуждаю этих людей, я даже в чем-то их понимаю. Есть нечто нездоровое в любви к Варанаси. Грязь, нищету, дым погребальных костров — нельзя любить по отдельности, вырванными из контекста. Но я люблю ту уникальную и ни на что не похожую картину, которую они составляют вместе. С кучей сторонних мелочей и деталей, но невозможную без грязи, нищеты и костров.

Я хочу показать вам один день на гатах в Варанаси, а там уже сами решайте, здорова моя любовь или нет.

Его святейшество Варанаси

Ганга-аарти в Варанаси Оказавшись в Варанаси во второй раз, уже точно знаешь, что надо делать. Надо у вокзала поскорее взять рикшу. Произнести название нужного гата. Прибыв на место, расплатиться и быстро нырнуть в переулки старого города. И только после этого открыть глаза. Если этого не сделать, то попадешь в обычный индийских город средних масштабов — три миллиона населения, грязь, нищета, хаос. Но если поступить именно так, то окажешься там, куда и ехал — в великом древнем городе. Там, через дорогу, современный мегаполис напоминает человека, опустившегося на самое дно. Но здесь, в старом городе, в лабиринте полутемных улочек угадывается аскет-отшельник. Заскорузлый, истасканный, позабывший о собственной внешности. Но исполненный внутреннего величия.

«Старый город» в Варанаси — это не просто название района. В хитросплетениях переулков исторического центра все буквально дышит, а иногда и смердит стариной. И никакой штукатурке не под силу скрыть глубокие морщины этого древнего старца. Ветхие дома давно требуют ремонта и покрыты толстым слоем пыли. В проводах покоятся выцветшие останки воздушных змеев. Дороги вымощены крупными камнями, вдоль домов тянутся сточные канавы. Уличные торговцы подают нехитрую снедь в тарелочках из листьев. Продавцы чая кипятят воду на углях, а то и вовсе на сушеном навозе. Выбрось из лавок изделия из пластмассы, отбери у местных жителей мобильные телефоны и стоптанные шлепанцы — и все вокруг станет точно таким же, как и столетия назад.

Дамаск. История с продолжением

Салах ад-Дин В детстве я знала о Дамаске всего две, но очень важные вещи: что отважные герои любят размахивать клинками дамасской стали, а благородные дамы предпочитают облачаться в дамасские шелка. Тогда этого казалось более чем достаточно как для города, находящегося на краю земли.

Со временем мои знания стали не намного богаче, разве что понятие края земли несколько отодвинулось и выяснилось, что дамасская сталь вовсе не обязательно происходит из Дамаска. Поэтому с этим городом у меня не было связано никаких особых ожиданий, и он просто не мог разочаровать. Даже несмотря на то, что местные герои оказались вооружены максимум кальянными трубками, а дамы облачены в черные мешки вместо ярких шелков.

Дамаск — это не просто еще один восточный город. Дамаск — это восточный город, каким его себе представляешь.

Переулки Алеппо

Араб в одном из переулков Алеппо Алеппо ведет себя вовсе не так, как полагается почтенному тысячелетнему городу. Вместо чинного сдержанного приветствия он дразнит своих гостей. Едешь на машине от турецкой границы, выглядывая в окно и стараясь рассмотреть, какая же она, эта Сирия. «Вот он, Алеппо!» — проносится мысль, когда за окном появляются дома. Но это оказывается лишь небольшая деревня, и дома вновь уступают место желтым холмам. Следующее селение тоже оказывается не Алеппо. И так городишки все увеличиваются в размерах до тех пор, пока не перестаешь обращать на них внимание. И только тогда дымка впереди рассеивается, окружающие холмы вдруг сереют и становятся похожи на подушечку для иголок, сплошь утыканную минаретами.

Арабский путешественник Насир-И Хусрау, побывавший в Алеппо за тысячу лет до нас, пишет об этом городе очень скупо: «Я нашел, что Алеппо — прекрасный город. Он окружен стеной… и есть там и замок, выстроенный на скале… и все строения соприкасаются». К концу нашего путешествия по Ближнему Востоку мы тоже перестали удивляться приземистости строений, тесной застройке, узким улочкам и длинным торговым рядам восточных городов. Но в Алеппо все это было нам еще в диковинку.

Хамские колеса

Нория в Хаме Долины Тигра и Евфрата давно уже перестали быть Междуречьем и превратились в жаркую пустыню. Но в Сирии остался один город, которому река и древняя ирригационная система все еще дают жизнь. Течение Оронта, на берегах которого стоит Хама, день и ночь заставляет вращаться гигантские водяные колеса — нории, благодаря которым процветает здешний край. Правда, уже не за счет сельского хозяйства, а за счет туризма.

Кроме норий в Хаме нет ничего примечательного, и, рассматривая чужие фотографии колес на фоне реки, я все сомневалась, стоит ли ехать только ради них в этот город. Сомнения развеялись, как только мы вышли на набережную. Водяные нории в Хаме относятся к той категории вещей, к которым нельзя быть готовым, сколько не читай о них и не рассматривай на картинках.

Газиантеп

Исламский полумесяц По дороге в Газиантеп смотришь в окно и сочувствуешь козам, овцам и коровам, которых зной заставил позабыть о жухлой траве и видовых отличиях. Спасаясь от жары, животные теснятся в тени одиноких деревьев. А так как смотреть больше особо не на что, принимаешься считать обессилевшие от жары стада. И вот, когда уже сбиваешься со счета, вдруг за окном появляется роща, затем другая, и вскоре оливковые сады уже простираются до самого горизонта. Смотришь на них и не веришь своим глазам — как это на 30 см грунта деревья могут не только расти, но и обильно плодоносить.

Семьсот лет назад Журден де Северак застал совершенно иную картину: «Земля же эта очень плодородна, но не обработана, ибо турки о ней не заботятся». За последние годы турки значительно преуспели в сельском хозяйстве, и теперь украинские супермаркеты забиты резиновыми помидорами, луком, огурцами, лимонами, апельсинами. И это те самые турки, которые были в союзе с немцами. Теми самыми, которые поездами вывозили из Украины чернозем.

Эрзерум

Силуэт мечети Грузины так долго и упорно воевали с турками, что до сих пор считают своей территорией чуть ли не всю северо-восточную Турцию. Кое-кто в Грузии даже рассказывает, что в свое время Российская империя выменяла у турок Крым на часть грузинских земель. Турецкая точка зрения, разумеется, противоположная. Эвлия Челеби, которого я уже цитировал, пишет: «В горах есть благоустроенные, с виноградниками и садами мегрельские мятежные деревни. Даже с войском, подобным морю, невозможно проникнуть туда». В этих строках чувствуется бессильная злоба империи, которой никак не удается покорить маленькое княжество.

Пока едешь из Батуми в Эрзерум, становится очевидно, какую именно территорию грузины считают своей. Начавшись в красивейших горах, эта дорога заканчивается в местах просто неописуемо унылых. Поначалу путь лежит от берега Черного моря через невысокий живописный хребет, склоны которого украшены лабиринтами чайных плантаций, к живописному перевалу. Позднее зелень постепенно исчезает, горы становятся выше, и дорога спускается в глубокое ущелье, чем-то похожее на Дарьялское, только увеличенное до размеров Гранд Каньона.