Название «Военно-грузинская дорога» всегда вызывало у меня массу образов. В голове начинали роиться какие-то отрывки из «Героя нашего времени», всплывал портрет Лермонтова и усатые кавказцы с кинжалами. А название Дарьяльского ущелья я впервые услышал в новостях в контексте скрывшихся через это ущелье чеченских террористов. Горы Кавказа — это не только тектонический стык. Эти края всегда были местом столкновения культур и религий, тут всегда было неспокойно. Шамиль воевал здесь против русских и в середине девятнадцатого века, и в конце двадцатого — здешняя история иногда повторяется, почти рифмуясь. Места эти всегда были тревожными, но тревога лишь подчеркивает их суровую красоту.
«Мы услышали глухой шум и увидели Терек …Чем далее углублялись мы в горы, тем уже становилось ущелие. Стесненный Терек с ревом бросает свои мутные волны чрез утесы, преграждающие ему путь. Ущелие извивается вдоль его течения. Каменные подошвы гор обточены его волнами. Я шел пешком и поминутно останавливался, пораженный мрачною прелестию природы». Это слова Пушкина, проехавшего Военно-грузинской дорогой в Эрзерум почти двести лет назад. →
