Грузия в чем-то похожа на индийский Раджастан. Здесь не то что в каждом городе, а чуть ли не за каждым поворотом трассы высится сторожевая башня или крепость. Гори — не исключение, крепость здесь и по сей день доминирует над городом. Заодно она является и центральным элементом ландшафта: вскарабкавшись по крутым ступеням, чувствуешь себя обманутым — внутри крепости лишь гигантская лужайка с выгоревшей на солнце травой. Да и вид сверху открывается скучноватый — частный сектор зажат между рекой и парой высоток. В общем, создается ощущение, будто жизнь в этом сонном городишке поддерживается лишь волей самого известного его уроженца — Иосифа Виссарионовича Джугашвили. Жители города это понимают — таблички на домах по главной улице города гласят: «Stalin Ave.» Вроде и название проспекта перевели, но вроде как земляка восславили. Уверен, что культ личности в Гори никто и не думал разоблачать. В центре города, у нынешней мэрии, стоит памятник Сталину. Неподалеку музей Сталина, который начали строить еще при жизни вождя. Здание, разумеется, в сталинском стиле: высокая башня со шпилем, вытянутые готические окна, анфилада, голубые ели.
Внутри прохладно, повсюду мрамор. Красная ковровая дорожка бежит вверх по ступеням, где в полумраке на тебя свысока взирает очередной памятник. Полусонная экскурсовод поднимается по лестнице на второй этаж, не удостаивая вниманием многочисленные мраморные бюсты и картины, развешанные по стенам. Перед началом экспозиции суровая женщина тщательно изучает все билеты и ставит на каждом печать, на печати — снова Сталин.
Экспозиция поделена на периоды жизни вождя, но всюду царит одинаковый полумрак — не то нагнетают, не то экономят. Первая комната «Детство и юность». Отец был сапожником, мать — просто хорошим человеком. Отец, разумеется, хотел, чтобы сын продолжил его дело, но мать настояла на семинарии. В стеллажах собраны книги, по которым учился юный Сосо (оказывается, так сокращается имя Иосиф). Одна из книг — «Общая физиология души. 2-е удешевленное издание».
По стенам висят листки со стихами — весьма посредственными, но сам факт! Тут же фотография очень красивого молодого человека, в котором можно скорее узнать Че Гевару, чем революционера Кобу. Экскурсовод сообщает, что фотография снята в жандармском управлении, и сразу переходит к заключениям и побегам (последних на два меньше). Стоишь, размышляешь, как же вышло, что романтичный воспитанник семинарии стал кровавым диктатором.
Группу догоняешь уже в зале, посвященном Великой Отечественной Войне. С опозданием рассказывают, что Сталин был дважды женат и имел троих детей. Оказывается, такова логика повествования: тут же сообщают, что когда старший сын, Яков, попал в плен, и немцы предложили его обменять на фельдмаршала Паулюса, Сталин ответил: «Я солдата на фельдмаршала не меняю». Вскоре после этого Яков был застрелен в концлагере при попытке к бегству.
В следующем зале восстановлен личный кабинет Сталина. Простой стол, кресло, несколько стульев, софа — никакой роскоши, даже скорее аскетизм. И тут же экспозиция подарков вождю. Здесь и шикарные ткани, и резные шкатулки из слоновой кости, и фарфоровые вазы, и баян с инкрустацией из драгоценных камней. Отдельно акцентируют внимание на рисовом зернышке, на котором некий индийский Левша исхитрился написать оду Сталину на триста с лишним знаков. Но этот шик лишь подчеркивает скромность адресата — все подарки либо передаривались друзьям, либо прямиком отправлялись в музеи.
В одной из последних комнат экскурсовод вдруг останавливается у фотографии, и, тыча указкой, как-то совсем неуместно озвучивает: «Обратите внимание, это на лице Иосифа Виссарионовича следы оспы, перенесенной им в детстве». Наверное, здесь принято считать, что у туристов, ошеломленных величием увиденного, создается впечатление, будто не о живом человеке речь шла, а о мифическом герое. И прежде чем перейти в зал с посмертной маской, следует подвести к мысли о том, что болеют и умирают даже вожди.
Снаружи, в парке, еще два экспоната. Первый — дом, в котором родился и вырос Сталин. Даже скорее не дом, а домишко — две комнатушки метров по десять, погреб, да хлипкая веранда. Обстановка комнат перекликается со скромностью личного кабинета, подчеркивая, что полностью человек никогда не меняется. Сейчас в домике новые жильцы, которые радостно приветствуют посетителей.
Второй экспонат — бронированный железнодорожный вагон — наоборот, скорее роскошен. Три небольших аккуратных купе; одно большое, с личным умывальником и туалетом; просторный зал заседаний. Бархатные шторы на окнах, изящные светильники, мягкая обивка, лакированное дерево, зеркала. Общего с обычным вагоном — только ковровая дорожка. Но и этой роскоши тут же находится объяснение: оказывается, вагон реквизирован у царской семьи.
Экскурсовод торопится заняться чем-то более интересным, и вежливо, но настойчиво прощается. Раскланявшись с туристами, она ныряет в неприметную боковую дверку музея. На двери вверху — крохотная наклейка. При ближайшем рассмотрении она оказывается важным, хоть и не запланированным экспонатом: на наклейке православный крест — музей Сталина освящен.
Фотография с памятником в центре Гори может оказаться исторической.Кажется именно этот памятник демонтировали несколько дней назад?
Да-да, мы как раз совсем недавно думали о том, что эта наша фотография вполне может оказаться последней.
А памятник вроде бы не совсем демонтировали, а перенесли на территорию сталинского музея.