Алеппо ведет себя вовсе не так, как полагается почтенному тысячелетнему городу. Вместо чинного сдержанного приветствия он дразнит своих гостей. Едешь на машине от турецкой границы, выглядывая в окно и стараясь рассмотреть, какая же она, эта Сирия. «Вот он, Алеппо!» — проносится мысль, когда за окном появляются дома. Но это оказывается лишь небольшая деревня, и дома вновь уступают место желтым холмам. Следующее селение тоже оказывается не Алеппо. И так городишки все увеличиваются в размерах до тех пор, пока не перестаешь обращать на них внимание. И только тогда дымка впереди рассеивается, окружающие холмы вдруг сереют и становятся похожи на подушечку для иголок, сплошь утыканную минаретами.
Арабский путешественник Насир-И Хусрау, побывавший в Алеппо за тысячу лет до нас, пишет об этом городе очень скупо: «Я нашел, что Алеппо — прекрасный город. Он окружен стеной… и есть там и замок, выстроенный на скале… и все строения соприкасаются». К концу нашего путешествия по Ближнему Востоку мы тоже перестали удивляться приземистости строений, тесной застройке, узким улочкам и длинным торговым рядам восточных городов. Но в Алеппо все это было нам еще в диковинку.
Старый город в Алеппо — это островок, затерянный во времени. Стоит войти в древние ворота, и все вокруг преображается. Шум современного города остается за массивной крепостной стеной, уступая место звукам, которые царят здесь столетиями — звукам торговли и ремесел.
Попав в старый город, поначалу еще пытаешься следовать какой-то схеме движения, запоминать ориентиры, заглядывать в карту. Но Алеппо намного старше и мудрее тебя — ему виднее, куда тебе надо. Поэтому буквально двадцать минут спустя понимаешь, что безнадежно заблудился в лабиринтах узких извилистых улочек.
Вот тогда и начинается самое интересное. Город вдруг становится гостеприимным и чуть ли не каждая оббитая железом дверь старого Алеппо приглашает толкнуть ее и войти внутрь.
А внутри может оказаться все что угодно. Например, фабрика по производству мыла, где все выглядит столь древним и кустарным, что на ум тут же приходит фраза: «Из человека получается 7 кусков мыла». Пока думаешь над продолжением, вроде того, что из белого неверного могут получиться и все 8 кусков, замечаешь во дворе пустые бочки из-под жира и как-то успокаиваешься.
Во внутренних помещениях фабрики темно и скользко, за многие годы пол покрылся густым слоем жира. Вдоль стен сохнет готовая продукция, любовно выложенная в шахматном порядке. Управляющий фабрики пытается на прощанье подарить кусок мыла, но нездоровый, зеленоватый вид обоих — дарителя и дара — заставляет отказаться от сувенира.
По соседству разместилась еще одна фабрика — ледяная. Попав с яркого солнечного света в сумрачное и холодное помещение, чувствуешь себя неуютно. Но тут же откуда-то набегает детвора и весело тащит на экскурсию. Технология оказывается на удивление примитивной. Из большого шумного мотора торчит ржавая обледеневшая труба, вторым концом уходящая в сторону резервуара с водой, куда погружены десятки железных форм со льдом.
Что приводит в действие мотор, для меня так и осталось загадкой. Вроде бы рубильники вокруг намекают на использование электричества. Но метровая глыба льда стоит 35 сирийских фунтов или 75 центов. Так что, возможно, где-то в застенках фабрики неустанно крутят динамо-машину пленные агенты израильского Моссада.
На соседней улочке, распахнув очередную дверь, оказываешься в большом дворе медресе, по которому детвора с криками гоняет мяч. Заметив иностранца, они бросают игру и тянут за руку в классную комнату. Доска на стене, исписанные парты в два ряда, веселый шум переменки — все как у нас, только после звонка дети продолжат зубрить не Пушкина, а Коран.
Еще одна дверка, совсем крохотная, была закрыта. Но хозяин вышел на шум и любезно пригласил войти внутрь. За дверкой виднелся длинный узкий проход между домами, и я поначалу решил было остаться снаружи. К счастью, хозяин улыбками и отчаянной жестикуляцией дал понять, что любопытство будет вознаграждено. И действительно, пыльный узкий коридорчик привел во внутренний дворик, доверху заваленный старинными вещами. Щиты, мечи, копья, кувшины, самовары, подносы, украшения, птичьи клетки, игрушки — чего здесь только не было.
По всему выходило, что я очутился в антикварной лавке. Я поинтересовался, мол, как же так, антикварный магазин, а вывески нет да и дверка крохотная. Ответ поставил меня в тупик — оказалось, что эта лавка торгует антиквариатом оптом, и все нужные покупатели и так знают, где она находится.
Размышляя о том, как же можно предметами старины и роскоши торговать оптом и силясь представить себе, как выглядит человек, скупающий антиквариат в таких количествах, я вдруг обнаружил, что попал в квартал кузнецов и ремесленников. Грохот молотков, жар печей, раскаленное железо, чумазые подмастерья — казалось, будто прогулка переместила меня не в пространстве, а во времени.
Еще несколько поворотов наугад, и оказываешься в районе с непроизносимым названием Аль Дждейда. Чуть ли не каждый дом здесь — памятник архитектуры. Небольшие внутренние дворики с кустами в мраморных клумбах, фонтанчики в холлах, резные витражные окошки, ажурные узоры на стенах, изящное внутреннее убранство — в старину в этих домах жили зажиточные купцы. Впрочем, с тех пор все не сильно изменилось: сейчас почти в каждой такой усадьбе расположился бутик-отель, который по карману лишь современным зажиточным купцам.
Вообще купцы и торговля — это лейтмотив Алеппо. Куда в этом городе ни иди, в какие переулки ни сворачивай, рано или поздно любая дорога приведет на городской рынок. Правда, слово «рынок» здесь вряд ли уместно. Скорее это можно назвать древним торговым центром, в котором каждый купец покупал или снимал для себя лавку.
Здесь все продумано до мелочей. Булыжные мостовые достаточно широки для того, чтобы по ним могла проехать повозка. Длинные торговые улицы, разумеется, крытые — ведь торговля должна идти при любой погоде, а покупатель неохотно тратит деньги в жару или под снегом. В скрытых от посторонних глаз комнатах верхних этажей располагаются мастерские и склады.
На каждой рыночной улице есть несколько постоялых дворов, чтобы купцы могли всегда находиться в эпицентре торговой жизни. И, конечно же, тут и там видны минареты, упирающиеся прямо в сводчатую крышу улицы. Оттуда муэдзины пять раз в день зовут правоверных помолиться об успешной торговле и процветании.
Мой рассказ об Алеппо на этом не заканчивается, в следующей серии я расскажу о ночной жизни этого города и о его женщинах. И, нет, рассказ будет вовсе не о том, о чем вы сейчас подумали;)
Все время, пока я писал этот рассказ, рядом со мной сидел абсолютно не знакомый мне молодой индус, работник кафе. Он просто заметил ноутбук, заинтересовался и с присущей индийцам детской непосредственностью сел рядышком поглазеть. Я забился в угол, монитором к стене, но это не мешало любопытному юноше заглядывать в монитор сверху, контролируя, чем же я там занимаюсь.
Пару часов спустя я понял, что путешествую уже достаточно долго – дома я бы убил любого, кто смотрит в монитор через плечо, здесь же очень скоро просто перестал обращать внимание.
Мальчишка, правда, мое терпение истолковал несколько превратно. Потому как первое, что я увидел, выйдя из ванной на следующее утро, была прильнувшая к оконному стеклу знакомая физиономия. В общем, добротная затрещина помешала дальнейшему развитию наших отношений.
Я просто так, на всякий случай хочу уточнить, от кого и кому прилетела затрещина, так бесцеремонно разрушившая неокрепшие паростки интернациональной дружбы? и имеет ли она (затрещина) отношение к последующему туману в голове и боли? :)
Затрещина прилетела в юный индийский затылок. Причем, хозяин кафе прокомментировал ситуацию примерно так: «А, он все равно из Бихара, так ему и надо».
Приносим свои извинения за то, что так долго молчали.
Никогда еще нас так не подкашивала акклиматизация. Неделя в Джайпуре прошла будто в похмельном тумане и с похмельной же головной болью. Да и 30 часов в автобусе за два дня тоже не придали нам сил.
Но теперь мы в Гималаях, и все будет хорошо! :)
Скажи, пожалуйста, а твое второе Я не смушало такое количество мечетей вокруг пока вы путешествовали по Турции и Сирии?;) Это абсолютно серьезный вопрос.
Ну, магендовид я предусмотрительно снял еще на турецко-грузинской границе. Чисто на всякий случай :)
А вообще, как я и предполагал, люди в этих странах оказались крайне дружелюбными и приветливыми. Моя бабушка долго жила в Израиле и написала несколько пафосных книг о разрешении арабо-израильского конфликта. Арабы в этих книгах изображались крайне гротескно. Так вот, путешествуя по Ближнему Востоку, я постоянно ловил себя на мысли: «Жаль, что она никогда не общалась с этими людьми вплотную».
Но чтобы быть до конца объективным, скажу, что отрицательное отношение к израильтянам (не евреям, а израильтянам) укоренилось уже очень глубоко в сознании людей. И, увы, у них есть на это масса причин. Вскоре я опишу несколько показательных историй.
И чтобы выдержать ответ в правильном духе – спрошу: «Я ответил на твой вопрос?» :)
Таки да, ответил :) Жду дальше продолжения ваших путешествий! Если б вы еще каждый день могли бы писать…..
Помилуйте, сударыня! :)
То есть, мы, конечно, можем писать и каждый день. Но читать это точно никто не станет :)
Ты уверен, что название звезды Давида именно так пишется? Википедия говорит, что на иврите это «Маге?н Дави?д», а на идише «могендо?вид»
Жду истории :)
Ха, видно, я не зря всегда тебя подозревал :)
я знала, что ты именно об этом подумаешь! :)
да, я интересуюсь этой темой, и не скрываю этого :)
а по сути вопроса?
Ну, по сути вопроса – нет, не уверен. Я и русские-то слова пока не все правильно пишу, а тут иностранное ;)
Дима, Стася!
Молодцы! Читаю, получаю удовольствие, завидую.
Относительно бабушкиных книг – она не писала обо всех арабах. Она их практически не видела. Она писала о той части радикальных исламистов, которые ведут борьбу за уничтожение Израиля. Даже если эта часть невелика, то и один процент арабского населения это больше, чем евреев в Израиле.
Просто Вы пишете о разных мирах.
Здравствуйте! Спасибо за комплименты :)
В том-то и дело, что мир – один. В нем живут разные люди, но это еще не повод делить его на части. Собственно говоря, тот процент агрессивных мусульман, о котором вы говорите – они именно этим и занимаются, пытаются поделить мир на части.
…забавный малой! Глаза хитрющие ) Надеюсь это не он схлопотал по затылку за любопытство ))
Нет-нет, тот эпизод случился уже в Индии :)
..Стась, кстати! Отлично выглядишь!
Вчера всем офисом читали ваши заметки. Вы молодцы! Надеюсь увидеться с вами! Соскучилась очень за нашими беседами :)
И вот только попробуй не приехать к нам! :)
Читаю и наслаждаюсь. Все так, как и 25 лет тому назад, когда работал в Сирии специалистом.
Так будет у них всегда и это прекрасно, что есть страна, где чтят древние традиции и ты, в наше время, непосредственно соприкасаешься с глубокой древностью.
Эх, зря Вы отказались от алеппского мыла. Это уникальное мыло. Рецепт его содержания арабы держат в секрете. Оно обладает очень сильным антисептическим действием, что для них это очень важно.
Вы не обратили внимание на рыжеволосого кузнеца. Однажды попав в одну деревню под Саломией, я был поражен тем, что большинство жителей были рыжеволосыми и выглядели как европейцы.
Боюсь, что так будет не всегда. Но вы правы, у меня тоже частенько складывалось впечатление, что перемещаюсь я по Сирии не только в пространстве, но и во времени. Надеюсь только, что у сирийцев хватит смекалки не идти путем Ирана с его полицией нравов нынешней. Это все стремительно погубит.
Я как раз и обратил внимание на кузнеца, вот же фотография :) Только я не берусь делать выводы. Скорее всего, это представитель одного из семитских племен. У нас это племя прочно ассоциируется с евреями.
А вы больше о них знаете? Поделитесь?
Рыжеволосых, русых и с «рязанскими» лицами встречал очень много. На мой вопрос: «Почему тут так много рыжих и конопатых?» мой сопровождавший араб, ответил, что это потомки крестоносцев. Так это или не так, но что-то в этом видно есть. Кто только не вторгался в их земли. Надо покопаться в периоде «Великого переселения народов». Кое что есть про германцев.