Друзья!
Мы получили много писем, общее содержание которых сводится к: «Где вы?! Говорили, что больше так не будете, а сами взяли и пропали». А если учесть, что в последнем прямом эфире мы затронули тему стихийных бедствий, то гнев ваш, безусловно, праведен. Но и нам покаяться не в чем. Почти три недели назад я написал такую заготовку для прямого эфира:
«Вот они, недостатки островной жизни на задворках цивилизации. Стоило пообещать возобновить темп нашего повествования, как штормом вывело из строя единственную на весь остров мачту сотовой связи, отвечавшую за интернет. А нужная запчасть, разумеется, есть только в Банда Аче, что на острове побольше — на Суматре. Но там у них кто-то то ли запил, то ли уволился, то ли вообще впервые об острове нашем услыхал. Короче, … дней они эти 50км преодолевали. Но у меня такое впечатление сложилось, что мы единственные на всем острове, кто вообще заметил отсутствие интернета».
Неожиданная песня по поводу нашего неожиданного возвращения: Roots Bloody Roots – Sepultura & Luciano Pavarotti, 2,5 Mb
Написал и все гадал, какую же цифру подставлю на место троеточия. В итоге сбился со счета, но, кажется, выходит что-то около трех недель. В ближайшую деревню я ходил, как на работу — каждый день. Через неделю меня стали узнавать и издалека кричали: «No internet!» Но я все же подходил ближе, уточнял: «Tutup?» и слышал в ответ: «Отож, хлопче, тутуп. Немає интернету». Я покупал пачку печенья и брел обратно.
Вскоре появился еще один текст для прямого эфира. Такой:
«На острове Ве у нас невероятное количество соседей. Десятки видов бабочек, сотни разноцветных рыб, птиц множество. Жабы, гекконы, змеи, морские черепахи. Идешь по тропинке — вараны и дикие кабаны спешат убраться восвояси. Обезьяны, бывает, захаживают. Из джунглей то трели, то вопли доносятся. Да что там, вот сегодня Стаська достала из рюкзака свою записную книжку и обнаружила, что кожаный переплет весь заплесневел. Похоже, еще пара дней, и он рванул бы от нас в лес своим ходом. В общем, еще ближе к природе мы можем стать, только если покроемся корой и листьями. И вероятность этого — ненулевая».
Так что местная фауна на разные лады старалась отвлечь нас от мыслей о злосчастной телефонной мачте. Дни мерно текли один за другим, и в какой-то момент мы начали понимать, что имела в виду хозяйка нашего дома, говоря: «Как хорошо, что вы у меня поселились! А то мой муж уехал, а одной мне здесь страшновато. Особенно по вечерам…» И события последующих дней одно за другим подвели меня к открытию, которое я совершил вчера. Вот этим-то открытием я и хочу с вами поделиться. Но начну, как водится, издалека.
Впервые мы побывали на Ве этим летом. В тот раз, едва мы заселились в свой домик, как я заметил голову крупной рептилии. Голова торчала из щели в потолке, глаза, не мигая, смотрели на меня.
Выбежавшая на крик Стаська пояснила, что к этой хищной башке крепится тело геккона «токи». И что людей он не ест, только насекомых. Я быстренько прибрал за собой и успокоился.
Позднее наша хозяйка рассказала, что гекконы токи считаются в Индонезии символом удачи, благосостояния, здоровья и еще много чего. В Китае, добавила она, токи тоже пользуются популярностью — китайцы ими то ли питаются, то ли лечатся. То есть, поступают с токи так же, как и с любой другой органической формой жизни. А недавно мы просматривали старые фотографии и с удивлением обнаружили родственников токи на другом конце планеты, в руинах сирийской Пальмиры.
В общем, на этот раз геккона я уже не боялся. Даже прозвал его Кузей в честь того домовенка из мультика. Но вскоре мы стали замечать за Кузей странности. Обычно он подкрадывался к насекомым, осторожно, почти нежно, переставляя лапы. Оттопырили пальцы, перенесли лапу, прижали пальцы — тихо и спокойно. Но иногда его грация исчезала, и он прямо таки набрасывался на бабочек, цикад, богомолов. В такие дни нам казалось, что Кузя даже увеличивался в размерах. А однажды утром я искал что-то на столе, но вместо нужной вещи обнаружил геккона. Такого же, как Кузя, только втрое меньше.
Тогда в нас закрались первые подозрения. А несколько дней спустя мы невольно оказались в роли родителей подростка. Рано вернулись вечером домой и застали чадо врасплох.
Так выяснилось, что а) наша Кузя — девочка и б) у нее есть хахаль. Но мы не растерялись и тут же окрестили ухажера Кузьмичом. Вскоре мы даже научились их различать: толстая шея и шрам на хвосте — Кузьмич. Грациозная и ясноглазая — Кузя. А вот младшенький их так до сих пор и шастает по потолку безымянным. Да и вообще старается пореже показываться на глаза. Скромный малый.
Но та первая встреча с токи лишь указала мне направление к открытию. Следующий шаг я совершил несколько недель назад, сразу после отъезда моих родителей. В тот день Стаська позвала меня: «Иди сюда, только тихо…» Я осторожно выбрался из гамака, и Стаська ткнула пальцем в крышу. На фоне освещенной солнцем листвы контрастно выделялись четыре когтистых пальца и нижняя челюсть совсем уж крупной рептилии. Тут я, конечно, обделался, а чтобы не подавать виду, вышел наружу и постарался разглядеть владельца когтей. Но тот скрылся в пространстве между жестяной крышей и настилом из листьев.
Через день Стаська вновь позвала меня, в этот раз на кухню. А домик наш так устроен, что на кухне большой зазор между стеной и крышей, там водосток проходит. Вот в этом-то водостоке и сидел владелец челюсти и когтей. Варан. «Он молодой совсем, видишь, и метра в нем нет, — пояснила Стаська. — Он здесь сам от врагов прячется, так что его можно не бояться». Уборная у нас совсем рядом с кухней, так что мне даже убирать за собой не пришлось.
Прошло несколько дней, и я перестал вздрагивать от любого шороха под крышей. Как-то вечером Стаська отправилась на кухню готовить ужин. Полчаса гремела посудой, а затем вышла и говорит:
— Кошкин, там какая-то фигня. Прилетела стрекоза странная, я ее прихлопнула, но пока несла к мусорному ведру, на ее месте еще три появились.
— Такие? — спрашиваю, и пальцем в лампу тыкаю, вокруг которой десяток этих штук вьется.
— Ага, такие. Ненавижу насекомых!
Пару минут мы обсуждали, можно ли испытывать такие сильные чувства к неразумным букашкам. Потом взглянули на лампу. А вокруг нее уже не 10, а штук 50 этих букашек порхает. У Кузи с Кузьмичом разговение наступило: зависли они вдвоем у лампы, стрекозами брюхо набивают. Кузю бедную аж распирает, она по три, по четыре за раз хватает, крылья веером из пасти торчат. Хахаль ейный по потолку гарцует, пастью направо-налево щелкает. Но все больше мимо.
Минут через десять число стрекозок перевалило за сотню. Насекомые хаотично носились по веранде, бились в стены и окна, тыкались нам в лица. Тапок, пара токи и десяток мелких гекконов никак не могли сдержать этот натиск. На веранде стало совсем неуютно, и мы решили поужинать на кухне. Уселись на ступенечке, жуем. Тут у лампы с десяток стрекоз материализовалось. Этих я кое-как тряпкой побил, но на их месте тотчас еще два десятка возникло. Прямо змей-Горыныч какой-то. «Они на свет летят!» — своевременно догадались мы. Решили свет на веранде оставить, а в доме выключить. И для пущей сохранности забрались на кровать, под москитную сетку. Да еще и славянский набор для выживания прихватили: фонарь и бутылку водки.
Сидим в полумраке, жуем. За окошком стрекозы так мельтешат, будто метель началась. Пошел я с фонариком тарелки на кухню относить. Смотрю, что-то не так. Вроде всего нескольких пришиб, а трупов на полу немеряно. Тут меня осенило:
— Стаська, — говорю, — это лемминги! Насекомые-лемминги, они подыхать прилетели.
Выглянули в окошко, действительно, поменьше их стало. Робко вышли на веранду. А там… Там весь пол, гамак, стул, лавка — все усеяно крыльями и черви какие-то по ним ползают. И стрекоз намного меньше, несколько десятков всего. На потолке у лампы неподвижно завис Кузьмич. Жирная бабочка на стене рядом с ним прозрачно намекала, что кто-то обожрался. А вот Кузя рано пир покинула, видно о фигуре заботилась.
Присмотрелись мы к червям на полу, и оказалось, что это те самые стрекозлы. Только уже без крыльев и парами: один впереди бежит, второй к нему сзади пристроился. Падшие ангелы — только крыльев лишились и сразу в блуд. Уселись мы в гамак, глазеем на половую жизнь.
Тут на подмогу гекконам летучие мыши прибыли. Безо всякого стеснения на веранду влетают, стрекозу — хвать, и обратно в темноту. Черненькие такие, одна влетела, вторая, парой пожаловали. Такие пируэты крутили, что аж дух захватывало. Затем еще одна покрупнее, серая, промелькнула. Тут уж я не выдержал. Подушку перед собой выставил (на всякий случай, вдруг эхолот мышку подведет) и потихоньку к ванной пробираться стал, накопилось во мне переживаний за вечер.
А крылья те мы потом два дня выметали.
За нашествием стрекозлов последовало относительное затишье. Так, по мелочи. То богомол в гамак залетит, то цикада на рукав усядется. То Стаська в очередной раз из дома выбежит с криком: «Там палочник, (таракан, паук, какая-то фигня)! Разберись!»
Или вот гусеницу я как-то повстречал в ванной. Все пытался вспомнить, о чем защитная окраска и накидка шипастая говорят. «Не подходи, во мне яду полно!» или «Круто, я прямо как ядовитая выгляжу!» Не вспомнил и на всякий случай из дому эту красавицу вынес.
А как-то раз я у основания унитаза краба обнаружил. Долго мы головы ломали, как же он туда попал. В нашем меню только креветки, рыба да курица, так что на себя грешить не стали. Решили в итоге, что из канализации крабик пробрался. В пользу этой теории говорило то, что у него всего четыре конечности было, а не восемь, как у порядочных крабиков. Мутировал, видно. Но то, что диковинки такие в уборной мне неизменно встречаются, я за знак принял. И был прав.
Отправились мы вскоре ракушки собирать. В сорок седьмой раз. Бредем себе по пляжу, под ноги внимательно глядим, палочкой в коралловых залежах ковыряемся. Тут — шмяк — с дерева на камни перед нами змея рухнула. Небольшая такая, пестрая. Упала и сразу в стойку кобры: шею вытянула, головой туда-сюда водит — угрожает. Мол, не подходите, товарищи, а то я после падения в состоянии аффекта пребываю и за себя не ручаюсь. Ну а мы что, мы не подошли. Я даже наоборот — мешочек с ракушками на бережку оставил, а сам бочком-бочком да и в морько. Чтобы, значится, позор свой смыть.
На другой день решили мы в деревне поужинать. А от нас туда с километр где-то идти, и тропа поначалу в джунглях петляет. И вот возвращаемся мы после ужина, стемнело уже. Только в лес зашли, как вдруг в деревьях то ли рык, то ли всхрюк раздается. Зычный такой, глубокий. И слышно как кто-то массивный через кусты ломится. Потом все стихло. Мы фонариком в лес посветили, но ничего не разглядели — сильно луч дрожал. Тогда мы с деревьев послазили, дубины себе отыскали, камней набрали и пошли дальше. Громко топая и покрикивая, в расчете, что это все-таки дикий кабан был, а не последний из динозавров.
А прибирать за собой не стали, потому как дело в лесу было, там и без нас разберутся.
Или вот позавчера было. Распластался я в гамаке на веранде, Стаська рядом на лавочке с книгой устроилась. Уже смеркаться начинало, когда мы оба вдруг краем глаза уловили движение вверху, у торца крыши. Поднимаем глаза и видим: с дерева изумрудно-зеленая змея шнурком свесилась, а из пасти у нее геккон торчит. Мы друг на друга глянули, потом снова на змею. А у нее из пасти уже лишь полгеккона выглядывает. Треть геккона, четверть, кончик хвоста. Нет больше геккона. И вовсе змею не смутило, что она толщиной в палец, а геккон — в два. Стаська пошла ее поближе разглядеть, доложила потом, что длинной где-то в метр эта гадина. А я тем временем привычно в санузел сбегал. На обратном пути фотоаппарат захватил, но руки еще дрожали, и фокус попадал на листья, на ветки — куда угодно, только не на змею.
И тут я вплотную подхожу к своему открытию. Предварительная формулировка такова: внутренний мир человека — конечен. А посетила меня эта мысль вчера утром, когда я вышел на веранду, сладко потянулся и увидел ту самую змею. Весь ее изумрудно-зеленый метр был намотан на ветку строго у меня над головой. Увидел я ее и не обосрался вовсе. Потому что, повторяю, внутренний мир человека — конечен.
Особенно такого отощавшего, как я.
Дааааа… весело у Вас там:)))
Вот я вчера вечером шел по улице в Куала-Лумпуре. Гляжу – шнурок под ногами валяется. Я сначала напрягся по островной привычке, а потом вспомнил, что змей уже можно не бояться :)
дочитал и пошёл убирать за собой
Да брось, в лесу и без тебя разберутся :)
Да уж… Прикольненько…
Я сейчас в Паттайе живу, затем на Бали на два месяца, а потом на Андаманские и Негобарские острова. Вот там наверное. тоже с живностью повстречаться придется.
Спасибо за пост. Уже буду знать – к чему стоит быть готовым. :)
Ну да, до Никобаров от Ве ближе, чем до Малайзии и Тая даже. Так что природа там идентичная должна быть. Хотя, ходят слухи, что то ли на Андаманах, то ли на Никобарах часть тамошней живности охотится на туристов с луками и копьями. Так что вы уж поосторожнее там ;)
Судя по посту, с животными вы общаетесь сейчас больше, чем людьми
Это да! Бывали дни, когда мы вообще ни одного человека не видели. Но сейчас мы уже в Куала-Лумпуре, и контраст очень силен!
Я как прочитал, сразу вспомнил эпизод из «Парка Юрского периода», как плохой толстый тип, который что-то пытался стырить, сваливал с натыренным и где-то в лесу застрял. Пока он цеплял трос лебёдки, чтобы выбраться, в его машине появилась вот такая же рептилия. Он с ней сначала пытался пообщаться, палочку ей бросал, чтобы принесла, а потом она раздула капюшон и сожрала его. Это единственный эпизод из фильма, который очень хорошо сохранился в моей памяти. В этом сообщении многое наталкивает на такую аналогию.
Да-да, джунгли как раз такие и были у нас, дремучие. А тот динозаврик еще и чирикал очень похоже на гекконов токи. Так что антураж соответствовал, да.
А ещё вспоминаю отрывок из одной длинной истории, которую когда-то рассказывал мой отец: «Вы только представьте, иду я по джунглям, кругом цветут насруции и гавнолии, и вдруг прямо на меня выскакивает лепёрд. Я, конечно, бежать, лепёрд за мной, но потом он посклизнился, и только поэтому я сейчас разговориваю с вами. – Рабинович, вы смелый человек! Будь на вашем месте я, я бы непременно обделался! – Хм, а как вы думаете, на чём лепёрд посклизнился?»
Насруции и гавнолии – это сильно! :)
А мне на Ве вспоминался такой анекдот:
— Слушай брат, вот ты старый охотник, бывалый, расскажи как правильно на медведя нам сходить?
— Н н ну ребята за за заходите в в лес, Но главное не бояться! Н н ну находите бе бе берлогу, Но главное не бояться! Бе бе берете палку и засовываете ее в бе бе берлогу, Но главное не бояться!
Ко ко когда медведь вылезет бы бы быстро замазываете ему глаза говном.
— А говно–то мы где возьмем???
— Го го говна будет много! Г г главное не бояться!
Очень странно было читать о Стаськиной ненависти к насекомым. Интересно, ты сама-то помнишь, как маленькой изводила нас, усевшись на корточках где-нибудь на дороге и сосредоточенно наблюдая за муравьем или какой-нибудь козявкой, с места тебя было не сдвинуть? Может, хоть по фотографиям помнишь? А как ты их называла? – мухонька, червячочичек и тп… А страсть к рептилиям и ящерица Гела, которую безжалостно растерзала кошка-охотница (господи, сколько слез-то было пролито…) – это уже было много-много позже…
Любовь к козявкам-букашкам помню, конечно же. А вот когда и почему она закончилась – нет. Дома не так часто сталкиваешься с насекомыми, особенно с незнакомыми, чтобы об этом задумываться. Зато здесь, когда то таракана размером со спичечный коробок в постели обнаружишь, то полночи клопов из матраса вытряхиваешь, то кожу с себя содрать после чьих-нибудь укусов хочется, – четко понимаешь свое отношение к насекомым. Взять одно это стрекозлиное нашествие – тут и самый заядлый энтомолог вряд ли бы себя комфортно чувствовал.
Как знать, как знать…
может, как раз для энтомолога это был бы момент счастья.
фуууух… дочитал пока только до стрекоз, но ржал в голос несколько раз уже)) + сделал выводы для себя что снимать дом надо будет с двумя туалетами, и желательно герметичными, т.к. философски настроенных ботаников у нас в семье нет)
фуууууууууууух… блин я охрип пока читал… кот вообще в шоке пришел уселся перед экраном не понимая что хозяином))
я вчера прочел пост о рюкзаках, там была фраза что какая то из футболок не носившаяся по причине пуза теперь в самый раз… только что понял почему)) перечитаю еще раз, поплачу)