Снова Сатья

 Прибыв в Джайпур, мы позвонили Сатье. Он пообещал кого-то за нами прислать, и через час на дребезжащей легковушке примчал весельчак Тони. Жестами, походкой и даже чертами лица он напоминал итальянского гангстера. Но по-английски говорил той же немыслимой скороговоркой, что и служащие индийских кол-центров. Из обильного потока слов мы выудили лишь то, что Тони недавно получил степень MBA.

Вскоре мы очутились в предместьях Джайпура. Мимо тянулась череда простецких двухэтажных домов с вкраплениями чайных лавок и крошечных магазинчиков. Наконец Тони остановил машину. «Баба ждет вас в офисе», — сказал он. Мы поднялись на второй этаж. Внутри полным ходом шел ремонт. Сатья поднялся из-за стола и вышел нам навстречу сквозь каркас будущей стенки. Он сгреб обоих в объятия, потом отстранил от себя, долго рассматривал и, наконец, довольно покачал головой из стороны в сторону. Затем он представил человека, сидевшего за столом:
— Это Гуру-джи, наш вождь.

Мы немного растерялись. Почему-то нам казалось, что если уж здесь и есть вождь, то им должен быть Сатья. Гуру-джи приветствовал нас на хинди, мы в ответ учтиво поклонились. Оказалось, что он вообще не говорит по-английски.
— Минутку, я выключу компьютер, и пойдем обедать, — сказал Сатья и двинул мышкой. На мониторе возник сайт с графиками и бегущей строкой с тикерами.
— Это что, — говорю, — ценные бумаги?
— Ага, торгуем потихоньку.
— О, так мы коллеги, оказывается! И как ваш рынок? Уже от кризиса очухался?
— Более-менее, нас меньше затронуло, чем западные страны. Ну, идем, я покажу вам наш ашрам и кафе.

Мы вышли из офиса, на лужайке через дорогу топтался облезлый павлин. Вскоре мы очутились у вывески «Alabama restaurant». Во дворике кафе виднелись беседки, стилизованные под хижины. Кое-где висели фотографии африканских животных и туземцев. Некоторые посетители курили кальяны.
— Ну, — говорю, — у вас тут и намешано! Индия, Ближний Восток, Африка, Америка…
— А что, молодежи нравится, а здесь как раз университет поблизости.

Ашрам находился по соседству и выглядел совсем прозаично. Забор, лужайка, приземистое одноэтажное строение с десятком дверей. Сатья открыл одну из комнат. Внутри было сыро и пахло цементом. Вся мебель новехонькая, с кровати еще даже не сняли полиэтилен.
— Мы уже трижды переносили открытие ашрама, никак ремонт не закончим. Сегодня у нас как раз собрание, наверное, повесим Тони.
— Вряд ли он от этого быстрее ремонт сделает.
— Зато появится уважительная причина его не делать. Ладно, бросайте свои рюкзаки и пойдем обедать.

Мы заняли одну из беседок в «Алабаме». Меню нам принес курчавый паренек с жиденькими усиками. Сатья представил его:
— Знакомьтесь, это Мангал Паливал. Он руководит кафе.
— Привет, Мангал! — мы едва сдержали улыбки, тоже представились и рассказали, что означает его имя по-русски. Мангал кисло ухмыльнулся, подождал, пока мы закажем, и ушел, прихрамывая.
— Еще не оправился от падения с мотоцикла, — пояснил Сатья. — Юбилейное, то ли пятидесятое, то ли сотое.
Мангал что-то крикнул с порога.
— Говорит, четырнадцатое.
Подошел Тони, водрузил на стол кальян, плюхнулся на диван и смачно затянулся. Сатья тут же вырвал трубку у него из рук и пригрозил кулаком. Тони что-то буркнул на хинди, Сатья громко ответил, и они оба захохотали.
— Ну что, — обернулся к нам Сатья, — вы уже знаете почти всю нашу семью. Еще вечером на собрание придет Маниш, он помогает мне с ценными бумагами. И скоро должен появиться Шошанк, у него сегодня три свадьбы.
— А не многовато на одного жениха?
— О нет, — засмеялся Сатья, — до своей свадьбы ему еще далеко, девушки у него дольше месяца не задерживаются. Ну а мы его пока тренируем — Шошанк у нас курирует организацию свадеб.
— Хм, свадьбы в Индии должны быть прибыльным делом! Я тут как раз недавно в газете читал статью, называлась «Big fat indian wedding». Вы такие устраиваете?
— Мы за любые беремся. Но была у нас недавно одна такая «жирная» свадьба. Тони, дай-ка ноутбук.

Сатья включил слайд-шоу фотографий с одной из свадеб. На мониторе замелькали женщины в роскошных сари, мужчины в костюмах, какие-то факиры в тюрбанах, девочки в костюмах ангелочков, ледяные скульптуры, фонтанчики. Грандиозный банкетный зал был весь усыпан цветами и блестками. В общем, невообразимый китч. Наконец, появилась фотография молодоженов на фоне Тадж Махала.
— О, так это в Агре свадьба была?
— Нет, здесь, в Джайпуре. Этот Тадж Махал — из фанеры.
Я присмотрелся внимательнее. Мавзолей был похож на настоящий, разве что фонтаны и лужайки на переднем плане отсутствовали.
— Так они что, заказали макет Тадж Махала просто как фон для фотографий?!
— Поверь, это была одна из самых невинных просьб, — усмехнулся Сатья.
— Боже, во сколько же это все обошлось?
— Около семи миллионов, — ответил Сатья. И заметив, как вытягивается мое лицо, быстро добавил, — В Индии полно очень богатых людей.
— Нда… Я даже не буду спрашивать, сколько тысяч гостей там было…
— Правильно, не спрашивай.

Вскоре принесли еду. Сатья смешал свой рис с чечевичной похлебкой, а сверху присыпал двумя ложками какого-то белого порошка. Стаська поинтересовалась, что это такое. Оказалось — сахарная пудра. Я тупо констатировал:
— Рис, дал и сахарная пудра?
— Ага. Хочешь попробовать?
Напрячься надо было дважды. Сначала — чтобы проглотить ложку этого блюда, затем — чтобы воздержаться от гримас и комментариев. Сатья же уплел свой обед меньше, чем за минуту.
— Вот это скорость, — говорю. — Вообще-то, так быстро есть — плохо для желудка…
— Зато для бизнеса — отлично!

После обеда Мангал принес следующий кальян. Здесь его называли «шиша» и в колбу с водой засыпали лед. Тут мы вспомнили, что у нас осталась еще одна пачка табака из подаренных нам в Аммане Хамидом. Я сбегал за ней, и мы раскочегарили еще одну шишу. Табак всем так понравился, что Мангалу тут же поручили организовать его доставку из Иордании. Пришлось отдать парню визитку Хамида.

Вскоре мы остались втроем. Сатья с ногами забрался на диванчик и курил кальян.
— Сатья, два года назад мы оставили вас в неприметной гостинице в Пушкаре. А сейчас у вас ашрам, свадьбы, кафе, ценные бумаги…
— Еще мы — официальные представители «Джонсон и Джонсон» в Джайпуре.
— Тем более! Когда вы успели все это организовать?
— Мы ведь виделись в ноябре, верно? Где-то через пару месяцев после этого Гуру-джи сказал, что пора мне перебираться в Джайпур. Если помните, в Пушкаре я помогал ребятам в ресторане. Так что, прибыв сюда, я решил открыть свое кафе.
— И что, прямо сами готовили?
— Поначалу да, но потом все-таки людей нанял. Вон, троицу эту из Бихара, — махнул он в сторону кухни. — А позже Гуру-джи сказал, что пора бы уже и делом заняться. Вот мы и занялись. Сняли дом для ашрама, вложили немного денег в ценные бумаги, потеребили старых знакомых. Кстати, пару дней назад приезжал на переговоры один наш товарищ. Предлагает наладить поставки немецкого медицинского оборудования в Индию, уже с несколькими больницами в Джайпуре договорился. В общем, работы полно.
— А макулатурой всех этих предприятий кто занимается? Неужели вы вдвоем с Гуру-джи?
— Да там не так уж и много бухгалтерии, я и один прекрасно справляюсь.
— А как же книга? Вы ведь писали религиозную книгу, да и вообще вас явно больше увлекала духовная сторона жизни, чем материальная. Неужели это все в прошлом?
— Ну почему же в прошлом! Ты же видишь, мы ашрам открываем, собираемся распространять свои идеи. А книгу я закончил в прошлом году.
— Так давайте же ее скорее сюда!
— Без проблем — я выложил ее в интернете. Сейчас, — он набрал в браузере адрес. Открылась белая страница с текстом: «fucked by mia chang». Сатья непонимающе уставился на экран.
— Похоже, — говорю, — вас взломали. Резервная копия сохранилась?

Сатья принялся кому-то звонить, но тут к нам подошла девушка. «Намасте, баба!» — поздоровалась она и коснулась его ступней в знак уважения. Сатья извинился перед нами и устроился с девушкой за другим столиком. Минут сорок они беседовали вполголоса, затем девушка тихонько ушла. Сатья вернулся к нам и пояснил: «У нее проблемы в семье, хотела посоветоваться». Впоследствии мы наблюдали такие картины много раз. Сатья явно пользовался большим доверием и авторитетом у молодежи из соседнего университета. Каждый день в «Алабаму» приходило по несколько человек. И у каждого была своя уникальная и неразрешимая проблема. Однажды появился юноша по имени Робин. Тихий такой, печальный. Я сразу понял: неразделенная любовь. Но не тут-то было, вскоре сквозь хинди посыпались «dollar», «margin», «25%» и так далее.

Более того, оказалось, Сатью не оставляют в покое даже ночью. Когда просыпается Америка и заканчивается рабочий день в Европе, в сети появляются все те западные туристы, с которыми Сатья познакомился в Пушкаре.
— Я до 4 утра болтаю с людьми по скайпу, — рассказал он однажды.
— И вас не тяготит такое количество собеседников?
— Просто им надо дать совет или ответить на вопрос. Но если через меня они получают решение — я счастлив. Уже оттого, что послужил чьему-то счастью.

В гостях у Сатьи мы пробыли больше недели. И с каждым днем все глубже погружались в причудливый мир «Семьи Ганди». Мир, где логика и расчет мирно уживались с верой и молитвой. Например, на планерки семья всегда собиралась не раньше 10 вечера. Потому что утром позитивные силы сильнее, а кому же нужен позитив при разборе полетов.

Сатья по-прежнему был полон изысканных притч, но теперь круг волнующих его тем стал намного шире. Вообще, наши беседы с ним всегда напоминали американские горки — так лихо он переключался с темы на тему. Разговор за завтраком мог вяло начаться с обсуждения достоинств мюслей, вдруг перескочить на отношения индусов и мусульман и закончиться советами по медитации. Рассказывая мне о состоянии рынка ценных бумаг в Индии, Сатья вдруг обращается к Стаське: «Ну так что, ты подумала над моим вопросом — почему человеку надо молиться?»

Иногда даже создавалось впечатление, что у Сатьи — раздвоение личности. Переключаясь из одного режима в другой, он целиком преображался. Менялось все: осанка, манера речи, жесты, голос. Вот, только что мы беседовали о религии с мягким доброжелательным гуманистом. Но теперь речь зашла о проекте конституции, который пишут Сатья и Гуру-джи. И перед нами рубит ладонью воздух жесткий волевой человек, трезво сопоставляющий масштабы жертв и целей. Например, для борьбы с невероятной индийской коррупцией, он предлагает создать специальный полицейский отряд, который будет выискивать и штрафовать или сажать в тюрьму взяточников. Но при этом, служащим такого отряда, попавшимся на взятке любого размера, приговор один — смертная казнь.

Однажды я рассказал Сатье любопытную теорию БГ, согласно которой самые продвинутые тибетские ламы способны не только частично или полностью сохранять память о предыдущих жизнях, но и выбирать место и время будущего перерождения. На это Сатья безапелляционно заявил: «Чушь!» Мы заговорили о Далаи Ламе, и Сатья вдруг сказал:
— А я когда-то давно с ним встречался.
— Что, прямо лично? И как он? — благоговейно спрашиваем мы.
— Он приятный человек.
— Приятный человек?! Это все, что вы можете сказать о Далаи Ламе??
— Ну а что тут еще скажешь.

В другой раз беседа случайно перескочила на массаж.
— Я когда-то очень увлекался массажами. Освоил несколько техник: японскую, тайскую, индийскую. Мне нравилось делать массаж близким людям. Сейчас, правда, я этим уже не занимаюсь.
— Почему?
— Гуру-джи сказал.
— А почему он так сказал?
— Я не спрашивал.
Видимо, наши лица были достаточно красноречивы, потому что Сатья усмехнулся и пояснил:
— В жизни должен быть человек, которому ты доверяешь на 100%. Сначала ты должен много лет его проверять, сомневаться. Но когда, наконец, доверишься — сделаешь это по-настоящему. Мы с Гуру-джи знакомы уже очень давно, и он как раз такой человек для меня.

Но окончательно удивляться я перестал однажды вечером, когда дискуссию о кастах Сатья внезапно прервал фразой: «Мы собираемся немного попеть, хотите с нами?» Стаська аж отказалась от неожиданности. А мы с Сатьей отправились домой к Гуру-джи. Дородная дама, жена сухощавого Гуру-джи, принесла тетрадку с текстами песен и нечто вроде огромного бубна. Пока Гуру-джи листал тетрадку, Сатья зажег у небольшого алтаря пучок ароматизированных палочек. А затем они действительно начали петь. Оказалось, что у Сатьи прекрасный голос. А у Гуру-джи — слух. А я благоразумно молчал.

И все же было заметно, как сместились приоритеты нашего друга со времени той пушкарской встречи. Тогда он был всецело поглощен глубокими материями, сейчас же большую часть его времени отнимала работа. И лишь по вечерам, под чай и кальян в одной из беседок «Алабамы», нам удавалось немного отвлечь его от дел.
— Мы вот наблюдали за жизнью простых индусов и заметили явное противоречие. Все они верят в карму, будущие перерождения и так далее. И, похоже, что это дает им силы переносить нищету и житейские проблемы с улыбкой. Мол, в следующей жизни все будет хорошо — главное эту жизнь продержаться. Но при этом они практически ничего не делают для того, чтобы карму свою улучшить и увеличить шансы на хорошее перерождение. Это уже не индуизм получается, а фатализм какой-то упрямый…
— Все эти люди мертвы. Мертвы при жизни, как зомби. Вообще, независимо от религии, большинство людей — зомби. Физически они функционируют, едят, спят, рожают детей. Но по сути — они все зомби, так как не используют свой мозг. А ведь он дан нам не просто так. Каждый человек должен стремиться к хорошему, и своей головой выбирать пути для этого!
— Но ведь умны не все. Многим, так уж случилось, выпало быть идиотами. Как с ними?
— Конечно, одни лучше играют в крикет, а другие — в физическую химию. Но я говорю не об IQ 160, а о потребности загружать работой любой мозг. Вот представь себе двухлетнего ребенка. Он очень мил, а может даже и прекрасен. Но почему? Потому что он невинен — раз. И два: потому что он любопытен, ему все вокруг интересно. Так что формула прекрасного человека: невинность и любопытство.
— Хм, неплохая формула. Предыдущую, do good — get good, я до сих пор помню, хоть уже и столько времени прошло.
— Ну тогда вот тебе еще одна, придумал себе однажды для фейсбука: «Don’t want to die before death. Want to live after death» (Не хочу скончаться при жизни. Хочу жить после смерти).
— С первой частью ясно. А вот вторую сходу не пойму… Расшифруете?
— Давай лучше я эту часть другой формулой объясню. Когда-то давно мы с Гуру-джи очутились на проповеди одного знаменитого джайна. Большой стадион, толпа народа. Джайн со сцены задал вопрос: «Зачем вы живете?» Помощники с микрофонами ходили по стадиону, искали желающих ответить. Но все молчали, и тогда один из них ткнул микрофон мне под нос. Наверное, потому что я большой, — усмехнулся Сатья. — Я тогда был молод и о подобных вещах не задумывался, но пришлось отвечать. «На моей свадьбе, — сказал я, — было 125 человек. И я хочу, чтобы на моих похоронах было 125 000!» Помню, джайн тогда так растрогался, что даже спустился со сцены, чтобы обнять нас с Гуру-джи. Так понятнее?
— Да. Наверное, да…
— Ну тогда вот тебе еще одна, для закрепления. In life there’s an option. Good life or good death. I choose good death. (В жизни есть выбор: хорошая жизнь или хорошая смерть. Я выбираю хорошую смерть).

После этой встречи мы полгода колесили по индийским и непальским Гималаям. А потом вновь вернулись в Джайпур. Жизнь «Семьи Ганди» по-прежнему бурлила. Шошанк появлялся редко и каждый раз в костюме — был самый разгар свадебного сезона. Мангал чудом выжил, когда его протащило по асфальту под днищем грузовика. Зато теперь он считался виртуозом падений с мотоцикла. Троицу из Бихара уволили, и теперь с их работой прекрасно справлялся один человек. Ашрам за это время так и не открыли. Но Тони не только выжил, но и отъел себе такие щеки, что окончательно стал похож на мафиози.

Сатья на пару недель забросил работу, чтобы предаться, по выражению Шошанка, какой-то духовной фигне. Но затем снова вернулся в строй, занимался кучей дел одновременно и по-прежнему спал по 4 часа в день. В последнем письме, пару месяцев назад, Сатья написал: «Мы с Гуру-джи собираемся распространять идеи моей книги, The Way To Truth». Отправляемся в пешее путешествие по Индии. И это будет вся Индия, а не просто пара городов. Планируем, в частности, посетить столицы всех штатов, и это получится что-то около 18000 километров».

Недавно мы вновь вспоминали беседы с Сатьей. Получалось, что он всегда на шаг впереди нас. Три года назад, когда мы еще только робко, вполголоса, обсуждали возможную смену образа жизни, Сатья был живым примером того, что можно в один момент радикально переменить свою жизнь. Нынешние мы чем-то похожи на прежнего Сатью. Но он снова опережает нас, демонстрируя, как легко можно создать себе новую жизнь. И я даже не берусь гадать, за каким занятием мы застанем его в следующую нашу встречу.

• Написал Dexter, 28 июля 2011
• 10 комментариев

• Метки:

  культы, люди