Записи с меткой «культы»

О буддизме своими словами

Гармонический ряд Будд  Как-то раз мама написала мне: «Тут многие спрашивают, не стали ли вы буддистами. Я сказала, что не стали, но решила на всякий случай уточнить…» Я ответил, что можно не волноваться — верующими мы не стали, да и вряд ли уже когда-нибудь станем. А потом подумал немного и добавил: «Хотя, это самая толковая концепция из всех известных мне. И если когда-нибудь религия станет обязаловкой, то я пойду записываться в буддисты».

Нельзя сказать, чтобы я когда-то специально интересовался буддизмом. Так, слышал о Далай-ламе, знал, что БГ и Ричард Гир — буддисты. Слово «нирвана» не только с музыкой ассоциировал. Короче, знания на уровне общей эрудиции. А потом мы стали готовиться к путешествию по Индии и почему-то решили чуть пристальнее изучить буддизм. Наверное, чтобы не растеряться, когда на подъездах к Дарамсале нас выбежит встречать гурьба монахов.

Мое интервью с Далай-ламой

Далай-лама XIV Нгагванг Ловзанг Тэнцзин Гьямцхо  Давным-давно я увидел где-то фотографию Далай-ламы. Увидел и очень долго не мог отвести взгляд. Столько обаяния было в нем, так искрились жизнью его глаза, так заразительна была улыбка, что я вдруг и сам улыбнулся. Мне стало любопытно, кто же этот человек. Я отыскал еще несколько фотографий, прочел одно интервью, второе, третье. Оказалось, что детство, отрочество и юность у Тэнцзина Гьямцхо были совсем не как у Толстого. Шестилетним мальчишкой его забрали из родительского дома и маму с тех пор он видел лишь когда удавалось сбежать от строгого ламы-наставника. В 15 лет ему пришлось стать военачальником и дипломатом, в 25 — бежать из Тибета в Индию. Сейчас Далай-ламе 76. 50 лет он не был на родине, 50 лет сотни тысяч людей ждут от него правильных слов и верных действий. Казалось бы, непростая жизнь. Но вместо глубоких морщин на его лице — лишь озорная паутинка вокруг глаз.

Легенды озера Ревалсар

Великий мастер Падмасамбхава Когда вязкая трясина маникаранского безделья, влажно чмокнув, выпустила нас из своих объятий, мы двинулись в сторону очередного святого городка в Гималаях. Мне не хотелось туда ехать — гималайские дороги и индийские рейсовые автобусы уже порядком утомили. Добраться до Ревалсара можно часов за 6 с тремя пересадками, что казалось мне тогда непомерной платой за очередное горное захолустье. Но Декстер настоял на поездке туда и, как оказалось вскоре, был прав.

После нескольких часов очередной тряски по узкому разбитому серпантину, мы вышли из автобуса в уютной зеленой долине, посреди которой расположился Ревалсар, священный для буддистов и индуистов. На самом деле, свят не столько город, сколько здешнее миниатюрное озеро, окруженное пестрыми храмами и древними легендами.

Маникаран. Святое захолустье

Лето в Маникаране Уже два месяца мы в Индонезии. Полтора из них я просыпаюсь под крики муэдзинов разной степени громкости и продолжительности. У меня даже ритуал сложился — подскочить на кровати от неожиданности, осознать происходящее, сосчитать до 10, позавидовать спящему Дексу, сходить в туалет, 5 минут подумать о море, заснуть.

Последние две недели этот ритуал не срабатывает — начался рамадан, и вслед за муэдзинами просыпаются мирные жители. Нужно успеть помыться, помолиться и поесть до рассвета. Особый восточный менталитет не позволяет им проделывать это тихо, поэтому у меня появилась масса времени, чтобы подумать не только о море. Чаще всего мне думается о том, что ислам совсем не идет Индонезии, как не идет 6-летней барышне мамино вечернее платье. Другое дело — Ближний восток, где унылые пейзажи и суровая архитектура удивительно гармонируют с помпезными мечетями и затянутыми в черное женщинами.

Или вот Индия. Христианство в Гоа и Керале — нелепое зрелище, а католическая служба так и норовит превратиться в финал индийской мелодрамы — с песнями и танцами. То ли дело развеселый цветастый индуизм, органично вплетающийся в хаотичную жизнь миллиардного цыганского табора. А буддизм и Гималаи? Это же чистейшая, прекраснейшая гармония. Поставьте на фоне снежных вершин часовни и распятия вместо каменных гомп и разноцветных флажков, и все очарование пропадет, сломается.

Снова Сатья

Лучи солнца пробиваются сквозь облака  Прибыв в Джайпур, мы позвонили Сатье. Он пообещал кого-то за нами прислать, и через час на дребезжащей легковушке примчал весельчак Тони. Жестами, походкой и даже чертами лица он напоминал итальянского гангстера. Но по-английски говорил той же немыслимой скороговоркой, что и служащие индийских кол-центров. Из обильного потока слов мы выудили лишь то, что Тони недавно получил степень MBA.

Вскоре мы очутились в предместьях Джайпура. Мимо тянулась череда простецких двухэтажных домов с вкраплениями чайных лавок и крошечных магазинчиков. Наконец Тони остановил машину. «Баба ждет вас в офисе», — сказал он. Мы поднялись на второй этаж. Внутри полным ходом шел ремонт. Сатья поднялся из-за стола и вышел нам навстречу сквозь каркас будущей стенки. Он сгреб обоих в объятия, потом отстранил от себя, долго рассматривал и, наконец, довольно покачал головой из стороны в сторону. Затем он представил человека, сидевшего за столом:
— Это Гуру-джи, наш вождь.

Сикхизм и его столица

Золото и огни Пользуясь случаем, я хочу передать привет преподавателю истории религии, благодаря которому в моем конспекте по любимому предмету появилась такая запись: «Сикхизм — секта в индуизме». Там еще было что-то про бороды, кинжалы и воинственность, но слова «секта» мне хватило, чтобы полностью потерять интерес к сикхам и сикхизму. К счастью, не навсегда.

Первые сомнения в «сектантстве» сикхов появились у меня два года назад, во время первого визита в Амритсар — столицу сикхизма. Но тогда мы обратили внимание лишь на его внешние проявления — чалмы, бороды, кинжалы. Отметили, что сикхи богаче и крупнее остальных индийцев — на фоне хилых вегетарианцев-индусов они выглядели настоящими богатырями. Порадовались, что ни одного попрошайки-сикха нам не повстречалось. О том же, в какое глубокое заблуждение ввел меня старый конспект по истории религии, я узнала совсем недавно. Посетив Амритсар во второй раз и лично пообщавшись с несколькими сикхами, я сделала потрясающее открытие: сикхизм — это не секта в индуизме, сикхизм — это полноценная религия, пожалуй, самая гуманистическая из ныне существующих.

Сатья

Закат над озером в Пушкаре  Недавно на гатах в Варанаси у меня вышла перепалка с одним из многочисленных тамошних приставал. Проходимец настаивал, что мы должны нанять его в качестве гида. Я же утверждал, что мы и сами ему экскурсию можем провести, и вообще лучше бы ему убраться по добру, по здорову. Но индиец шумел и капризничал, так что, в итоге, уйти пришлось нам.
— А вдруг проклянет? — пробормотал я, покидая злополучный кремационный гат. — Они же тут все шиваиты, тапасом по самые уши заряженные.
— Это всего лишь очередной попрошайка. Расслабься! — усмехнулась Стаська.
— Нет, он из брахманов, я шнурок разглядел.
Некоторое время мы шли молча, а потом я сказал:
— Хотя, знаешь, мне почему-то кажется, что в Индии с нами ничего не случится. Будто мы здесь под защитой и есть у нас свой Гэндальф.
— Сатья! Да, пожалуй, ты прав.

С Сатьей мы познакомились три года назад, в Пушкаре. И та первая встреча была несколько мистической. Предшествовал ей целый ворох загадочных совпадений, случайностей и даже несвойственных нам поступков. Но все они ложились в общую картинку, как кусочки пазла. И в результате глубокой ночью мы очутились на безлюдной окраине деревеньки Пушкар, в неказистой гостинице с пышным названием «Махараджа».

Горный старец или рассказ о том, как один человек весь мир в страхе держал

Крепость в Пальмире Представьте себе долину, со всех сторон окруженную неприступными скалами. Единственный вход в эту долину — глубокое ущелье, на дне которого бушует стремительная горная река, а на обоих склонах высятся мощные крепости. Вдалеке, на одном из утесов над шапкой облаков виднеется еще одна крепость, почти слившаяся с окружающим пейзажем. Вообразите, что вам каким-то чудом удалось миновать бдительных стражников, и взобраться на крепостную стену. Здесь, прогуливаясь, беседуют двое — статный европеец в расшитом золотом парчовом наряде и пожилой араб в скромном белом одеянии. Европеец что-то объясняет своему собеседнику, но тот вдруг жестом останавливает его, подходит к одному из стражников на башне, что-то тихо говорит — и в тот же миг часовой кидается с башни в пропасть. Араб поворачивается к ошеломленному европейцу и спокойно произносит: «Семьдесят тысяч последователей повинуются мне точно таким же образом. Это мой ответ вашему господину!» Представили?

Ну а теперь, когда вы поупражняли свой орган воображения, я начну рассказ о неприступной твердыне Аламут, ее хозяине — таинственном «Горном старце» и его беззаветно преданных воинах. А орган воображения не расслабляйте, потому как в этом рассказе не будет картинок. Но ведь и вы уже не дети, правда?

Дамаск. Христианство и окрестности

Христианство наравне сопрерничает с исламом в Сирии «Говорят, проживи человек в Дамаске сто лет, все равно каждый день он увидит в нем что-нибудь новое, чего не видел прежде». Так описан Дамаск в арабской книге 13 века «Чудеса мира». Шли столетия, политическая карта мира все больше напоминала амебу — страны разрастались, делились, снова росли и снова дробились. Империи возникали и рушились, со временем пришел в упадок ислам, Сирия превратилась чуть ли не в страну третьего мира, но Дамаск, как и прежде, поражает путешественника своим разнообразием.

Не устрашился Дамаск, устоявший в сотнях войн и катаклизмов, и древних пророчеств. Даже таких грозных библейских, как «Пророчество о Дамаске» пророка Исаии:

1 Вот, Дамаск исключается из числа городов и будет грудою развалин.
2 Города Ароерские будут покинуты, останутся для стад, которые будут отдыхать там, и некому будет пугать их.
3 Не станет твердыни Ефремовой и царства Дамасского с остальною Сириею…