К знакомству с Ирой Индия вела нас по причудливой траектории. Едва ступив на индийскую землю в аэропорту Дели, мы заметили двух растерянных парней. По их лицам было видно: а) русские б) впервые в Индии. Вообще-то по их лицам было видно еще и то, что ребята скользкие и мутные, но в тот момент навыки физиогномики нам почему-то отказали. Мы помогли им добраться до туристического гетто и найти гостиницу. Наутро обменялись телефонами и разъехались: они отправились в Дарамсалу, а мы — в Джайпур.
Погостив неделю у Сатьи, мы тоже направились на север Индии, в городок с говорящим названием Манали. Вскоре туда прибыли и те русские ребята. С ними была девушка Люба, с которой они познакомились в пути. В первый же раз все трое явились столь безбожно укуреными, что мы решили не искать новых встреч. Но через несколько дней Люба сама позвонила нам и предложила встретиться. На трезвую голову она оказалась прекрасной собеседницей. Мы подружились и продолжили путешествие уже вместе с ней. Заехали в Маникаран, затем на озеро Ревалсар. Люба много рассказывала о своей гоанской соседке Ире. Истории были чудные, на грани вымысла. И бизнес свой эта Ира в Индии закрутила, хотя по-английски едва говорит; и мужей сменила с десяток, хотя еще и полтинника нет; и чуть ли не свою бригаду в «бандитском Петербурге» девяностых сколотила. И много чего еще.
Жми кнопку, слушай «Sea, Sex and Sun» Сержа Генсбура, 3:40, 3,3 Mb
Месяца через два, когда мы уже были в Непале и отдыхали в Покхаре после трека, Люба написала, что Ира вот-вот приедет в Покхару на виза-ран и позвонит нам. Приехала, позвонила, встретились. Мы просидели в кафе до закрытия, а когда отправились по домам, я сказал Стаське:
— Нда… Такое ощущение, будто мимо нас прогрохотал поезд. Со светящимися окнами, с бизнесменами в СВ, с заплеванными тамбурами плацкартов. С сотнями разных жизней со всеми их радостями и проблемами. Только вот у нас билет явно на другой поезд.
— О, не просто на другой! — сказала Стаська. — Наш поезд идет в противоположном направлении.
Но мы путешествовали к тому моменту уже около года и изголодались по адекватному общению на русском языке. И мы встретились с Ирой еще раз, потом еще раз и еще. И как-то незаметно провели с ней несколько месяцев. Сначала в Покхаре, затем в промозглом Катманду, а потом стали соседями в Гоа. О себе Ира рассказывала охотно, красочно и за словом в карман никогда не лезла. За ней хотелось записывать: в моей записной книжке есть немало ее фраз, едких замечаний и историй. А самая интересная из них — это история о ее вызывающем, «черно-белом» индийском романе.
***
— Несколько лет назад, — вспоминала Ира, — мой сын окончил институт в Питере. Его папа — мой первый муж — рассчитывал, что он присоединится к семейному бизнесу, благо бизнес у него огромный и было из чего выбрать. Но сына мы воспитали самостоятельным и независимым. Он подумал-подумал, повертелся немного в Питере, а потом плюнул на все и уехал жить в Индию. Письма писал, звонил. Мол, мама, не волнуйся, у меня все хорошо, живу припеваючи. А я так себе и представляла, как вокруг него змеи да пауки копошатся. Короче, не выдержала: решила сама убедиться, что все в порядке. Прилетаю — а там аэропорт, дороги, все дела. Я удивилась, что там вообще дома есть — думала, только лачуги тростниковые какие-то будут.
Первое время Ира вела себя как настоящий русский турист в Гоа. То есть, ни слова не знала по-английски, сорила деньгами, загорала при полном макияже. И при этом считала индийцев низшими существами и всего боялась.
— За первый месяц я спустила несколько тысяч баксов. Питалась только консервами из магазинов — страшно было местную еду есть. Ну и по-английски знала только «хау мач», в школе немецкий учила. Так что обсчитывали меня на каждом шагу.
Недели мелькали одна за другой, кокосовые пальмы, мусор и темные физиономии отступали на задний план, Индия становилась более понятной и привлекательной. Да и покидать гоанские пляжи ради промозглых ветров и пластмассовых овощей Питера не хотелось. Ирин сын, похоже, понял, к чему все идет и предложил ей съездить в тихий живописный городок Хампи в соседнем штате Карнатака.
Формально Хампи был выбран как место для интересной экскурсии по руинами дворцов и храмов чего-то отчаянно древнего. Но в то же время Хампи был уединенным и безопасным местом, где с туристом вряд ли могло что-то приключиться. Там-то Ире и было заявлено: «Мам, пока ты со мной, ты ни жить здесь не научишься, ни по-английски не заговоришь. Знаешь же, как плавать учат? Бросают на глубине. Вот я и собираюсь научить тебя жизни в Индии таким же способом». Он поселил Иру в небольшую гостиницу у реки и уехал в соседний курортный городок, готовый по первому звонку примчаться обратно.
В первый же день Ира познакомилась с испанкой Люсет, которая тоже немного говорила по-немецки. Люсет была опытной путешественницей и охотно делилась наблюдениями о жизни в Индии. «Вечером мы пошли с ней ужинать в ресторан при моей гостинице. Я и оделась как в ресторан: красивое платье, каблуки, голды нацепила. Индюшатики остолбенели, когда я за столик села». Для скромного ресторанчика в индийском захолустье это было событием. В дверях кухни толпились любопытные мальчишки, официанты спорили за право принести заказ, пепельница менялась после каждого окурка. Наконец нашелся смельчак: щуплый юноша с жиденькими усиками подошел к их столику и что-то начал рассказывать. «Говорил, говорил, а я ни слова не понимала. Ясно было только, что настрой доброжелательный. Люсет сказала, что он неуклюжие комплименты отвешивает. А потом он предложил сделать мне массаж. Ну я его послала. По-русски, но доступно — его как ветром сдуло».
За ужином Люсет объясняла Ире: «Ты белая, блондинка, уже в возрасте и явно при деньгах. Каждый молодой индиец мечтает о такой женщине, это у них вторая по популярности мечта после Болливуда. Тут все уверены, что от белой женщины можно легко добиться секса или денег. Если удастся получить и то, и другое — ты герой всего села. Только вот насчет секса они робкие, полстраны девственников. Поэтому на втором свидании он попросит 500 долларов, и если ты не дашь — отвалит. Да и не получится с индусом никаких отношений, им же родители невесту выбирают из нужной касты. А мы ведь даже вне каст, вообще низшие существа».
Через пару дней Люсет уехала, и Ира осталась в одиночестве. Тот усатый нахал все время маячил поблизости. Первое, что она слышала, выйдя из номера поутру, было его: «Good morning, madam!» А вечерами, когда она ужинала в ресторане, паренек просто стоял за оградой и любопытно ее разглядывал. Вскоре он вновь осмелился заговорить.
— Снова подсел ко мне, все скулил, что он «вери сорри». Потом опять дифирамбы запел, но я разобрала только про «мафия квин». Знал бы он, насколько близок к правде — там и помер бы с перепугу. И еще он все потрогать меня норовил. Жестами показывал, давай, мол, в армрестлинг сыграем. А мне скучно было, согласилась. Несколько раз чуть его не повалила, он килограмм 50 весил, не больше.
Манжу, так звали паренька, постоянно изобретал поводы заговорить с Ирой. Языковой барьер преодолевал с помощью наглядной агитации. То карточные фокусы показывал, то рисовал что-то на салфетках. Однажды даже удочки притащил, предлагая сходить порыбачить. «Как-то раз он меня назвал тигром. У тебя, говорит, внешность тигра, волосы тигра, глаза тигра, характер тигра. Я спросила, кто же тогда он. Он сразу сказал, что он — крокодил. Ну, думаю, пожалуйста — крокодил так крокодил». Несмотря на всю убогость такого общения, оно все же было каким-то развлечением. Да и наблюдать за напористым юнцом опытной Ире было любопытно.
— В Хампи я тогда провела 20 дней. Хорошо помню, как на 19-й день с утра я сидела в кафе и вдруг — на ровном месте — сердце мое дрогнуло. Я поняла, что хочу, чтобы он пришел, сел за столик, и мы поболтали. Поняла, что мне нравится смотреть на его лицо, находиться радом с ним. А на следующий день он вызвался меня провожать, чемодан нес. Видно было, что он ни на что особо не надеется, просто хочет подольше побыть рядом со мной. Уже перед автобусом я — опять-таки, ни с того, ни с сего — сказала ему: «Поцелуй меня». Подумала, что если он это сделает на глазах у всех, вопреки условностям, то скажу ему, чтобы приезжал в Арамболь. И если сумеет приехать — голый, босый, без денег и гарантии успеха — значит, орел и заслуживает внимания. Он меня за ладошку взял и быстро поцеловал плотно сжатыми губами. Я сказала, что может быть позвоню из Гоа. А у него даже мобильного своего не было, записал мне номер друга какого-то своего и ушел, приплясывая и улыбаясь до ушей.
Вернувшись в Арамболь, Ира все думала о том, как глупо заводить подобный роман. Надеялась, что все быстро пройдет. Но дней через пять поймала себя на мысли, что не думает вообще ни о чем, кроме этой встречи с Манжу. Еще через пару дней она не выдержала, набрала номер и кое-как объяснила, кто она и что надо передать Манжу. На следующее утро ее разбудил телефонный звонок. Из трубки сказали по-русски:
— Здравствуйте! Ирина — это вы?
— Да.
— Тут на пляже вас ждет какой-то индус. У него телефона нет, но говорит, что знает вас, а вы не знаете английский.
— Скажите ему, что я буду через 15 минут.
Уже намного позднее выяснилось, что пока друг разыскивал Манжу по всему Хампи, последний автобус в Гоа уже ушел. И им пришлось догонять этот автобус на мотоцикле. Заодно выяснилось, что Манжу раньше никогда из своего городка не уезжал, а долг за билет потом выплачивал около месяца.
— В глубине души я надеялась, что Манжу не приедет. К себе на виллу я привести его не могла: пошли бы разговоры, а вилла была оплачена вперед и съезжать не хотелось. Пришлось все планировать на ходу. Я сняла номер в гостиничке подальше от людей. И мы там провели 6 дней. 6 дней сексуального безумия — нас обоих буквально трясло! Что происходит с ним, было очевидно. Но то же самое происходило и со мной, и это было большим сюрпризом, я очень удивилась. Из номера мы почти не выходили, а когда все же выходили, я заматывалась в платок, очки темные надевала. Я ведь совсем одна в Арамболе жила, и если бы пошли слухи, моя безопасность пошатнулась бы.
На шестой день Манжу вернулся в Хампи. Ира получила, что хотела, Манжу тоже внакладе не остался. Ира вернулась к себе на виллу, успокоилась и решила, что продолжения она не хочет, да и вряд ли оно последует. И тут он начал звонить.
— Я такого не ожидала! Поначалу звонки отбивала, но он все звонил и звонил. Пришлось ответить. Он говорил что-то по-английски, но я не могла понять. Тогда он стал писать смски. Но даже их я прочесть сама не могла и бегала в русское кафе, просила перевести. Через пару дней люди в кафе начали посмеиваться, и мне стало стыдно. Я откопала в том же кафе англо-украинский разговорник и стала пытаться переводить и писать сама. Сидела и часами изучала этот разговорник. А через неделю купила англо-русский словарь и жизнь моя стала проще!
Однажды Манжу написал и попросил о встрече. Сообщил, что с деньгами у него туго, и добраться сможет только до Гокарны — небольшого курорта в штате Карнатака. Ира сомневалась, стоит ли ехать. Наконец, Манжу решил идти ва-банк — сообщил, когда приедет и дописал: «Буду стоять на вокзале и встречать все поезда, пока ты не приедешь!» Ира сдалась. Кое-как она сумела сама добраться до Гокарны.
— Манжу я увидела сразу. Страшно худой, в какой-то застиранной футболке. Стоял на перроне, в углу, и печально провожал взглядом людей, выходивших из вагонов. Я подошла к нему, мы молча вышли из здания вокзала и сели в рикшу. Когда рикша тронулся, Манжу повернулся ко мне и полным счастья голосом даже не сказал, а выдохнул: «Тигар!!!»
В Гокарне Манжу вел себя невероятно скромно. Наотрез отказался жить в дорогой гостинице, ел только рис с лепешками. Так они и прожили целую неделю на одном из пляжей в хлипкой хижине с бетонным полом, подтверждая поговорку о «рае в шалаше». В один из дней Манжу повел Иру на экскурсию по святыням Гокарны. У храма на берегу крохотного озера он приметил мужичка на покрывале, расстеленном прямо на земле. Попросил Иру подождать немного, уселся к мужичку на покрывало, вручил ему 20 рупий и снял футболку.
— Я даже не успела понять, что происходит. Минут через пять он вернулся и гордо показал плечо. Там корявенько так было выведено IRA. Я сначала подумала, что это хной написано, но потом пригляделась — татуировка. Наверное, это была декларация серьезности его намерений. В любом случае спорить уже было бессмысленно, так что я просто его поцеловала. У другого храма он вручил мне крохотный букетик цветов, потом подумал немного, и спросил, какие цветы принято дарить любимому человеку. Я сказала, что обычно дарят розы.
Из Гокарны они разъехались по домам — Манжу в Хампи, Ира в Арамболь. Целый месяц они, как влюбленные школьники, слали друг другу смски «ай лав ю, ю лав ми», а потом Манжу заявил, что собирается приехать в Арамболь. Договорились встретиться на автовокзале. Манжу вышел из автобуса весь сияющий, в новенькой футболке и с букетом красных роз. Он рассказывал, как целый месяц усердно трудился, чтобы ей больше не приходилось за него платить. В подтверждение не без гордости предъявил ей свои накопления — 2000 рупий ($40).
В этот раз Ира уже не стала скрывать их отношений, и они спокойно жили на ее вилле. То немногое время, которое оставалось после секса, еды и сна, они купались, загорали или колесили на мотоцикле по Гоа. Иногда Манжу становилось скучновато, и чтобы как-то себя развлечь, он брал пачку альбомных листов и принимался рисовать или писать Ире стихи на английском. Стихотворения обычно начинались с «Tigar, tigar, shanty tigar» и далее следовало описание частей ириного тела. Метафоры неизменно были на высоте: глаза, как бриллианты; груди, как яблоки; зубы — золотые.
Идиллия длилась больше двух месяцев. За это время Манжу успел пару раз наведаться домой, в Хампи. Родителям он говорил, что ездит в Гоа на заработки. Но держать что-то в секрете в Индии, этой гигантской деревне, очень сложно. Однажды кто-то из знакомых заметил Манжу в обнимку с Ирой на пляже. Знакомый позвонил свату, сват — куму, кум — еще кому то, и через пару дней весь Хампи смаковал последнюю сплетню: «Манжу женится на белой!»
У Иры, тем временем, подходила к концу индийская виза. Возвращаться домой ей окончательно расхотелось, и было решено отправиться за новой визой в Непал, а по пути заскочить в штат Химачал Прадеш, в предгорья индийских Гималаев.
— Он долго сопротивлялся, мол, у него нет денег и вообще он никогда так далеко и так надолго не уезжал. Но в итоге решился и попросил только о том, чтобы перед отъездом мы вместе съездили к нему домой. Сказал, что по Хампи какие-то грязные слухи ходят, и что он хочет меня с родителями познакомить. Я согласилась — поняла, что для него это очень важно и отказ бы унизил его. Он обрадовался страшно, тут же маме позвонил, сказал, что «приедет с Ириной».
— В Хампи мы поселились в гостинице. Пока я была в душе, Манжу откуда-то приволок здоровую коробку в золотой обертке и с розовым бантом. Сказал: «Это тебе, Тигр!». Внутри была музыкальная шкатулка. Страшно нелепая, с цветочками, сердечками и всякими «I love you». Он сразу начал извиняться за скромный подарок, но я велела ему замолчать. Ведь для девичьего сердца такая шкатулка покруче мерса будет!
Вечером они отправились в гости к родителям Манжу. Дом был скромный даже по индийским меркам. Стены, крыша да бетонный пол. Интерьер исчерпывался телевизором и плакатами пестрого индуистского пантеона. На ужин собралась вся семья Манжу — отец, мать, двое братьев, две сестры и стайка чьих-то детишек. Иру все буквально пожирали глазами, но беседа была корректная, и вопросы задавали вежливые. Манжу кое-как переводил с каннада на доступный Ире английский. Ира тоже решила сыграть вежливую степенную даму, и к концу вечера было похоже, что смотрины прошли успешно.
На следующий день им предстояло уезжать обратно в Гоа, и они решили зайти к родителям, чтобы попрощаться. Во дворе родительского дома их встретила сестра Манжу. Она что-то тихонько ему сказала, Манжу побледнел и кинулся в дом. Ира поспешила за ним. В дальнем углу полутемной комнаты на кровати лежала его мама. Она слабо постанывала, по распухшему лицу лились слезы. В дверях кухни с ноги на ногу переминался отец. Манжу схватил Иру за руку и вывел во двор. Он был на грани истерики, английские слова давались с трудом, но смысл Ира разобрала. Оказалось, что после их ухода папа где-то напился, а потом вернулся и устроил разнос жене. Орал на нее, что она плохая мать, что воспитала ужасного сына, который не хочет жить по их законам и хочет жениться на какой-то белой бабе. Упреки, как заведено, сопровождались побоями.
И тут Ира взорвалась. Степенная вежливая дама исчезла без следа, на ее месте возникла прожженная тетка, готовая порвать любого, кто встанет у нее на пути. Теперь уже она схватила за руку Манжу и потащила обратно в дом. Ира подлетела к отцу Манжу, ухватила его за ворот рубашки и заорала: «Вас миллиард! А это одно, — она ткнула пальцем в Манжу, — и оно мое! И если ты, папаша, будешь дергаться, тебя тут за 100 баксов замочат, понял?» Она достала из сумки стодолларовую купюру, прилепила папе на потный лоб и пхнула его в брюхо. Из глубин папиного сознания мгновенно всплыл индиец колониальных времен. Он стал приседать на своих тонких ножках и мелко кланяться. Только тогда Ира сообразила, что говорила по-русски, но поглядела на папашу и решила, что перевод не потребуется. Тогда она схватила Манжу и повела обратно в гостиницу. Остатки ее ярости приняли на себя гостиничная дверь, комод и зеркало.
— Когда меня, наконец, отпустило, я села на кровать и заплакала. Манжу растерянно стоял рядом. Он испугался и не знал, что делать. Я как сквозь сон с ним говорила. Сказала, что не хочу, чтобы так все было. Что хочу, чтобы всем было хорошо, а тут такое. И сказала, что поеду в Гималаи одна. Манжу совсем растерялся, промямлил, что проводит меня обратно в Арамболь.
Они вернулись в Гоа вдвоем, но отношения дали трещину. Манжу не улыбался и мало говорил, Ире тоже было не по себе. Они оба вдруг поняли, что между ними нет почти ничего общего: возраст, темперамент, культура — все было разным. Через день Манжу позвонила мама и долго плакалась в трубку. Папа вновь ее избил. Пока Манжу звонил сестре, чтобы выяснить подробности, Ира вышла в соседний магазин за сигаретами. Когда она вернулась, Манжу уже не было. Его вещи тоже исчезли. На столе лежала записка, адресованная Тигру. За нагромождением грамматических ошибок едва угадывалось: «Дорогая Ира, я очень тебя люблю, но ничего не могу поделать. Дома из-за меня большие проблемы, ты ведь знаешь. Мне очень, очень жаль, но после этих двух месяцев я вынужден вернуться в Хампи. Прощай! Прощай, Ира, я люблю тебя! У меня плохая карма. У тебя хорошая карма. Желаю тебе счастливого путешествия. Прощай!»
Ира схватилась, было, за телефон, но набирать номер не стала. Что она могла сказать ему? Не станет ведь женщина, за которой всю жизнь увивались десятки мужчин, уговаривать мальчишку, не способного решить даже свои домашние проблемы. И перспектива делить в будущем Манжу с его плебейскими родителями Иру вовсе не прельщала — ей он нужен был весь, целиком. Подумав еще немного, она отложила телефон. И в тот же вечер уехала на север одна.
Уже в Манали она познакомилась с Любой. Случайно — увидела рыдающую девицу славянской наружности и поинтересовалась, в чем дело. Плакала Люба тоже по индусу, но эта история была банальнее — тот оказался подлецом и бросил ее. Ира решила позаботиться о девушке. Дни напролет они проводили вместе, и, приводя в чувства Любу, Ира и сама отвлекалась от своих печальных мыслей. Но стоило ей немного оправиться, как позвонил Манжу.
— Он даже не спросил, где я и как доехала — сразу закричал в трубку, что любит меня и жизни без меня не представляет. Молил простить его за бегство, говорил, что не мог тогда поступить иначе. А потом заявил, что препятствий больше нет, что родители дали ему свое благословение. Я не поверила.
Но Манжу продолжал названивать и писать смс. Выяснилось, что за эти три недели он совершил дома маленькую революцию. Вначале объявил бойкот родителям и перестал с ними разговаривать. Потом на несколько дней ушел из дома и не отвечал на звонки. А когда вернулся — объявил голодовку. Видя, как и без того тщедушный Манжу тает на глазах, родители в конце-концов сдались. Возможно, они решили, что лучше просто дать сыну «перебеситься». А может быть, почуяли возможность разжиться за счет богатой белой мадам.
Между тем Ире уже надо было торопиться в Непал, до окончания визы оставались считанные дни. Но теперь, когда Ира поняла, что между ними уже не было никаких препятствий, Манжу легко уговорил ее задержаться в Дели и не уезжать без него. Практически без копейки денег, проехав зайцем в десятке поездов, он ухитрился за два дня преодолеть 2000 км и разыскать Иру в многомиллионном хаотичном мегаполисе. «Тогда я окончательно убедилась в том, что он орел, — вспоминает Ира. — Через пару дней мы уехали в Непал. Два месяца Манжу ежедневно звонил домой, чтобы убедиться, что с мамой все в порядке. Но все было хорошо. Видимо, родители действительно смирились с моим присутствием в его жизни».
Из Непала они вернулись через два месяца состоявшейся парой. Ира уже прилично говорила по-английски, а Манжу стал немного понимать по-русски, хотя и старался это скрыть. Родители Манжу, как оказалось, тоже не теряли времени зря. Едва Ира вернулась в Индию, как они прибегли к мелкому шантажу, неуклюже скрывая его за заботой о сыне. Сначала они попробовали развести Иру на покупку недвижимости, затем на создание туристического агентства. Последней их попыткой «подоить» белую женщину было заявление в духе того, что Манжу — кормилец семьи и водителем моторикши зарабатывает 500 рупий в день. И раз уж мадам забирает его надолго в Гоа, то пусть эта самая мадам оплатит семье отсутствие ребенка из расчета 500 рупий в день.
Но делать из Манжу альфонса, да еще по требованию папаши-выпивохи Ира не собиралась. Вместо этого она решила дать Манжу возможность зарабатывать столько, чтобы у семьи не было поводов беспокоиться. Ира стала организовывать туры из Гоа в Хампи, где туристов встречает, конечно же, Манжу. За счет «семейности» бизнеса и отсутствия посредников удалось сделать тур очень дешевым, и от клиентов просто отбоя нет. В сезон их ежемесячные доходы теперь исчисляются тысячами долларов. По индийским меркам это очень много, и пока что цифры надежнее любых угроз обеспечивают безропотное послушание папы Манжу.
В Гоа Ира воспитывает Манжу, старается отучить его мыслить замшелыми индийскими категориями и заставить вести себя как современный западный человек. Индия неохотно отпускает Манжу. Потребовалось много времени, чтобы приучить его есть мясо; еще больше — чтобы заставить сбрить усы. Немалых трудов стоило объяснить, что борщ — самостоятельное блюдо и его не надо выливать прямо в рис. Порой воспитанник начинает капризничать, и тогда Ира грозится, что если он будет плохо себя вести, то она его «чендж» на кого-то другого. Как-то раз Манжу ей на это заявил: «Тигр, я знаю, что ты любишь секс. А мне всего 22 года. И я красивый. Поэтому ты меня — не чендж!»
Но, тем не менее, воспитание продвигается успешно, и Манжу быстро осваивается в новой обстановке. Если поначалу он прятался под кровать, едва заслышав голос взрослого ириного сына, то недавно с достоинством выдержал встречу лицом к лицу с ее первым мужем. Манжу научился быстро находить общий язык с туристами. С русскими ему проще всего: достаточно показать татуировку на плече и сказать пару русских фраз. А уж с индийцами в Гоа он ведет себя теперь просто как барин. Например, с Рамешем — пожилым хозяином виллы, которую они с Ирой снимают в Арамболе, Манжу общается исключительно в снисходительной манере, лениво указывая тому пальцем на недочеты. Рамеш, каста которого на несколько порядков выше касты Манжу, скрипя зубами это терпит из уважения к Ире.
Ну, а Ира теперь считает Арамболь своим домом и Питер вспоминает лишь раз в месяц, когда получает деньги от арендаторов своей квартиры. Скучать ей особо не по кому: много подруг у сильной волевой женщины, говорящей правду в глаза, быть не может, а с мужчинами Ира дружить не умеет — предпочитает влюбляться. Да и что может предложить ей Питер такого, чего она не устроила бы себе в Гоа сама? У нее здесь свой бизнес, молодой пылкий любовник, пляж в 5 минутах ходьбы. И самое главное — сын теперь живет совсем рядом с ней.
С Ирой и Манжу мы расстались ровно год назад. С компьютером Ира пока только ищет общий язык, поэтому письма ее всегда крайне лаконичны. Но даже в скупых строках ее последнего письма слышна гордость и спокойная уверенность: «Ситуация изменилась. Мы начинаем строительство совместного дома в Хампи. Заработали с крокодилом за три месяца 10 тысяч долларов. Это только начало. Ваш тигренок».
Друзья, тут русский National Geographic устроил тревел-блогам мерянье пиписками. Мы, с одной стороны, на 35 см не претендуем. Но, с другой стороны, там сейчас лидирует какая-то микропения откровенная.
В общем, мы были бы весьма признательны за ваш голос. Там и нужно-то всего лишь:
1) зайти на сайт голосования NG;
2) поставить галочку напротив «Блог Дмитрия Кошкина и Станиславы Евминовой»;
3) нажать на кнопку голосовать.
* Пафосно-идиотская ремарка в финале
Выведем в топ среднестатистические 13 см! Остановим микропению вместе!
Замечательная история, замечательно описана.
Проголосовал за ваш блог с удовольствием.
Спасибо! :)
А что сейчас? И есть ли у главного героя младший брат, который представляется как Алекс, работает рикшей в Хампи, и мечтает о русской взрослой женщине?
Ира с Манжу до сих пор вместе, насколько я знаю, строят дом в Хампи и развивают свой турбизнес. А насчет Алекса не знаю, под такое описание подходит каждый индиец старше 12 лет :)
Я в Хампи в декабре видела русскую женщину, похожую на Ирину, она торговала одеждой в самой маленькой лавочке. А вообще в Индии спокойно проживешь на средства от сдачи в аренду жилья, особенно питерского. По поводу этой истории – думаю в ней правда только – коротенький романчик. Да и Ире зачем нужен индийский мальчик. Сын ее думаю просто бездельник, проживающий папочкины деньги. В Индии таких много. Приличных домов в Хампи вообще не видела, особенно строящихся. А в сезон дождей? В Индии вообще белому человеку трудно выжить, тем более женщине, которой скорее всего за 50.
«Коротенький романчик» длится уже пятый год. Тысячи белых людей прекрасно «выживают» в Индии десятилетиями. Сезон дождей не так страшен, как его малюют турагентства. Но вот про доходы от сдачи квартиры в аренду вы правы, на них отлично можно жить в Индии.
я так понимаю они вместе и дом уже построили для турбизнеса! Были в Хампи у Манжу в январе 2014 г, он рассказывал нам о своей Ирине из Питера… просто возраст он говорил кажется лет 27 ей, а ему 25 кажется! ))) Манжу достаточно хорошо говорит по русски, очень приветлив и добр… относительно фото возмужал ))) правда нарассказывал нам зачем-то про своего папу финансиста и сестру доктора )))
Ух ты! Как тесен мир и интернет, оказывается :)
А насчет того, что Ире 27 лет – в душе ей около того, в этом я уверен.
Совместными усилиями поднялись до 8(!)%. Это уже что-то! Касаемо этой истории, так это ж готовый сценарий для фильма, причем, лучше всего, индийского. Это будет просто супер проект. Отдельно не забыть о песнях – будет просто класс!
Не вопрос, если возьметесь быть продюсером, я, так и быть, недорого уступлю сценарий ;)
Прочитал, как всегда, с удовольствием. Проголосовал – хотя думал, что голосовалка запоминает ай-пи, однако получилось. Запостил на фейсбуке, надеюсь, что кто-то ещё кликнет пару кликов.
Очень правильный у вас подход! Всем ребятам пример, так сказать :)
Спасибо!
Однако, опять получилось! А вот со смарта, который показывает только по одному слову в строчке, добраться до искомой строчки не удалось, ниасилил))
По теме: у Иры, по-моему, вся её легендарная биография написана на лице. Она по гороскопу не Скорпион ли? Если чутьё меня не подводит, то индийского папашу она могла не кулаком в пузо ткнуть, а зарядить по яйцам с носка))
По гороскопу она, если не ошибаюсь, Дева. Не Скорпион точно.
Не знаю, мне кажется, что удар ногой по яйцам вряд ли мог возникнуть в такой ситуации. Чисто психологически. Во-первых, это слишком женский удар. То есть, не в характере Иры. Во-вторых, он не так бы унизил папашу, мне кажется. И, наконец, в динамике сцены, как я ее себе представляю, Ира стремительно подлетела к папаше – то есть, сократила расстояние до такого, где уместнее становятся руки.
насчёт «слишком женского удара» готов поспорить: есть такой фильм французский, где плохие дяденьки хотят снести квартал, в котором живут вякие отбросы общества, и построить нормальный микрорайон для почтенных членов общества – не в дел вмешиваются паркуристы – один из них отморозок из числа отбросов, а второй отморозок из числа тамошних мусоров; собственно, их трюки и составляют основное содержание фильма, ибо всё остальное, это УГ. И под конец банда отбросов во главе с отморозками прорывается в президентский дворец, и там выходит биться на кулачках главный отморозок из плохих дяденек, мол, решим «по-честному», а отморозок из мусоров, сперва прикинувшись, что он туже будет биться на кулачках, нагло засаживает тому вышупомянутым способом, выигрывая бой одним ударом))
Что-то мы с вами как два замшелых кинокритика тут собрались, обсуждаем насколько постмодернистский образ был у героя, который погиб на 30 секунде фильма, и что его смерть символизировала :)
скорпионы – они такие ))
А Манжу лет через пять будет жирным пузатым дядькой и мэром своего городишки, потом будет баллотироваться в местный парламент. Детишек они не собираются заводить?
Не уверен насчет мэра-Манжу. И не только потому что там безумная коррупция на всех уровнях. Скорее из-за того, что у Манжу а) далеко не лучшая каста и б) он очень черный. И то, и другое оттолкнет от него большинство индийских избирателей.
А вот пузатым – да, он наверняка станет :)
Насчет детишек не знаю. Может быть Ира сама ответит здесь на этот вопрос. Тигр? ;)
«очень чёрный» и «это оттолкнёт» – это он там, типа, негр? афроиндииец? а они там расисты? мой свояк Вася, из цыган, тоже чёрный, поэтому у него даже погоняло цыганское Вася Чёрный – он бы там тоже был негром?))
Именно негр, да. Хотя, бывают и еще чернее. И расисты они там жуткие, потому что часто чернота кожи говорит о низкой касте.
На востоке вообще исторически белая кожа считается признаком достатка, зажиточности, чуть ли не ума. Реклама в Индии, например, однозначно заявляет мужикам, что как только они лицо немного отбелят – так сразу машина крутая появится, шеф чуть ли не в доляху возьмет, ну и баба сногсшибательная возникнет (тоже с отбеленным лицом).
А у тётеньки торба со свастикой, забыла уже про блокаду Ленинграда! Прихвостка фашизма))
Совместными усилиями делим 3 место, 11% осталось еще немного и выйдем на 1-е.
За что вам всем огромное спасибо!
На самом деле результат уже давно превысил наши самые смелые ожидания :)
С огромным удовольствием проголосовала!! Буду просто невероятно счастлива, когда ВЫ получите первое место. Расскажу всем друзьям об этом опросе. Очень давно читаю( жаль, что все уже прочла:))и с нетерпением жду ваших новых рассказов. Просто таки горжусь, что живу с вами в одном городе! Вы молодцы! Спасибо вам и удачи!
Спасибо :)
Ребята, привет! Давно вас не читал, а тут такой любовный роман, браво!!! Интересно было узнать о взаимоотношениях в индийских семьях, о самих индусах))) проголосовал за вас, хотя и блог Аджея и Маши тоже хорош!! А вы не знаете, как сдают квартиры и уезжают далеко, это же надо постоянно контролировать процесс?? Я просто сам сдаю жилье, и если квартирантов оставишь надолго, может произойти что угодно, да и кинуть могут((( А как решать вопросы, если ты за тысячу км от хаты??
Спасибо!
Насчет квартир – мне кажется, нужно найти приличных жильцов, которые надолго снимать хотят. Пусть даже это будет чуть дешевле. И стоит иметь доверенного человека дома, чтобы эти вопросы мог решить без вас. В общем, достаточно очевидно все, по-моему.
Спасибо за совет!Я так и думал,что человек все-таки нужен на месте свой!