Север Индии отличается от всей остальной страны. Сюда приезжают, чтобы отдохнуть от Индии. Здесь все другое: климат, люди, культура. Вместо гор мусора — предгорья Гималаев. Вместо городов и деревень — долины и перевалы. Вместо песчаных пляжей — горнолыжные курорты. А в городке Дарамсала и того необычнее: вместо индийцев — тибетцы.
Полвека назад Джавахарлал Неру и Мао Цзедун провернули мудреный геополитический фокус. Они создали условия для того, чтобы в тихом индийском селении разместилось правительство несуществующего теократического государства. Глава которого, кстати, лишь пару раз в жизни надевал штаны и вообще давно просит свой народ отпустить его на пенсию.
Суть тибетского конфликта можно изложить очень просто. Тибетцы: «Это наша Родина, мы здесь жили тысячи лет и хотим быть независимыми». Китайцы: «События мезозоя нас не волнуют, это часть нашей страны и жить вы будете так, как и весь остальной Китай». Текущую ситуацию целиком контролирует Китай. Что несложно при численном соотношении 5млн к 1,3млрд.
Жми кнопку, слушай песню китаянки Sa Dingding «Alive (Mantra)», 4,3 Мб. И никакого цинизма, просто уж больно песня хороша. Update: сервис нажимания кнопок лежит, поэтому вот прямая ссылка
На мой взгляд, Тибет, как предмет территориальных разногласий — абсурден. Средняя высота Тибета — 4км над уровнем моря. В пассажирские вагоны поезда, идущего в Лхасу, кислород подается принудительно. Среднегодовая температура в «низинах» и на юге страны — +7-8 °C. В горах и на севере — вечная мерзлота. Солнечная радиация зашкаливает. Хорошо в таком климате растут только ячмень и яки. Но красиво, конечно: горы, небо синее. В общем, ситуация вокруг Тибета напоминает мне анекдот: «Это, сынок, Родина!» Но очевидно так уж устроен человек, что предпочтет жить на своем собственном клочке земли — пусть даже в холоде и без воздуха, зато свободным.
Жителю СНГ позиция Китая предельно ясна. Представьте себе СССР, например, при Брежневе. А теперь вообразите, что Католикос всея Грузии не только есть, но и позволяет себе иметь гражданскую позицию. Даже не антисоветскую, а просто активную — общается с людьми, проповеди читает, так сказать, кормит народ опиумом с рук. И все грузины почитают патриарха наравне с генсеком. Сложно представить, что Католикос после этого не отправится проповедовать на лесоповал, правда? Ну а если вместо лесоповала он поедет в Нью-Йорк и вслух заявит о том, что планирует добиться реальной автономии Грузии в составе СССР и желает превратить республику в демилитаризованную зону? То есть ни одного полка советских солдат, ни одного ПРК, ни даже самой завалящей баллистической ракетки на границе с Турцией не хочет видеть. Тут уж ему прямой путь в застенки ГБ. А для китайской компартии ситуация еще деликатнее, ведь по разным оценкам от 50 до 80% китайцев в той или иной степени — приверженцы буддизма. Причем, именно ветви Махаяна, главой которой является Далай-Лама.
Позицию тибетцев тоже можно объяснить на примере СССР, если провести аналогии, например, с Литвой. Жило-было Великое княжество Литовское, пол-Европы завоевало. Потом деградировало, угодило в состав СССР. И когда Союз был уже на последнем издыхании, Литва объявила себя независимым государством. Примерно так обстоят дела и с Тибетом, история которого богата событиями, даже несмотря на то, что эта страна практически отрезана от остального мира горными хребтами. Существовала когда-то даже Тибетская империя — мощное государство с выходом к морю на территории современного Бангладеш. Но к середине 18 века Тибет оказался то ли зависим от китайской империи Цин, то ли просто стал ее частью. В начале 20 века империя Цин распалась, и входившие в нее страны наперебой кинулись сообщать миру о своей независимости. Только вот признавать их никто не спешил. С 1912 до 1950 года Тибет считал себя независимым. А потом пришли китайцы и предложили дружбу. Сложно возразить человеку с автоматом, если сам ты вооружен копьем — пришлось дружить. Но дружили китайцы плохо: то монастырь снесут, то монахов расстреляют, то китайский вместо тибетского учить заставят. В результате, в 1959 году десяткам тысяч тибетцев, в том числе и Далай-ламе XIV (тогда еще юноше 24 лет), пришлось бежать из Тибета. Беженцы оказались в Индии и Джавахарлал Неру не просто предоставил им политическое убежище, но и предложил место, где тибетцы могли бы обосноваться — городок Дарамсала.
Уж не знаю, связано ли это с конспирацией, но с точным расположением Дарамсалы обычно возникает путаница. «А, Дарамсала! Это там, где Далай-Лама живет!» — говорят туристы. Но резиденция Далай-Ламы находится на полкилометра выше, в городке Маклеод Ганж. Всего несколько километров по прямой, а разница между этими городами колоссальна. В Дарамсале — обычные индийские суета и галдеж, разве что пейзаж милее. А Маклеод Ганж — одно из самых спокойных и умиротворенных мест, в которых мне доводилось бывать. Эти города настолько отличаются друг от друга, что поневоле задаешься вопросом: не в присутствии ли Далай-Ламы здесь дело?
Маклеод Ганж живописен. Разноцветные домики, как рисовые поля, террасами спускаются к подножиям зеленых холмов. Россыпь на одном склоне, россыпь на другом. Будто кто-то нечаянно обронил их здесь. Среди деревьев развешаны пестрые буддистские флажки. Вдалеке видны горы, о которые то и дело спотыкаются низкие облака.
В августе погода здесь меняется так быстро, что можно любоваться пейзажами просто сидя на одном месте. Вот только что было ясно и солнечно, как вдруг на город налетает облако. Бредешь по улице, мимо семенят монахи: бордовые накидки, оранжевые холщовые сумки, зонты всех цветов радуги. Из тумана выплывают призрачные силуэты домов, храмов, гигантских кедров. Подходишь к обрыву, заглядываешь вниз, а там — ничего. Лишь ястребы то возникают, то исчезают в тумане. Будто стоишь на краю летающего острова. Но проходит всего час, и туман рассеивается, уступая место шикарному желто-розовому закату. А затем наступают сумерки, в окнах зажигается свет и городок превращается в еще одно созвездие на ночном небосводе.
Однако даже в этих чудесных декорациях невозможно отрешиться от политической возни вокруг Тибета. Лозунг «Free Tibet» в Маклеод Ганже буквально повсюду: на открытках, флагах, одежде, на машинах и стенах домов. Каждый тибетец, имеющий достаточный запас английских слов, охотно изложит свою политическую позицию. Люди постарше будут говорить спокойно и как-то устало, молодежь — активно жестикулируя. Оно и понятно, ведь каждый новый беженец, достигший Дарамсалы, приносит все более печальные новости. Закрыли еще один монастырь, арестовали еще одного ламу, прибыл на ПМЖ еще миллион китайцев-ханьцев, для тибетцев работы нет… По обе стороны границы тибетцам остается лишь наблюдать как методично, по кирпичикам, крушат их дом.
В Индии и Непале нам довелось пообщаться со многими тибетцами разного возраста. Каждый из них видел свою родную страну лишь на фотографиях, да кое-что помнил из рассказов стариков. Но на вопрос: «Вернетесь ли вы в Тибет, если завтра появится возможность сделать это без риска для жизни?» все отвечали: «Конечно!» Эти люди готовы без колебаний бросить свои дома, оставить бизнес, покинуть друзей — только бы вернуться на родину. Но движение пока идет лишь в обратном направлении. Вот рассказ Мигмара Церинга, куратора крохотного тибетского музея в Маклеод Ганже:
«Зимой 1993 года в наш монастырь пожаловал отряд китайских „миссионеров“. Я отказался повиноваться их приказу отречься от Его Святейшества Далай-Ламы XIV и осознал, что не оставил себе иного выхода, кроме побега. Я решил бежать в Индию.
Несколько недель спустя я отправился в путь в сопровождении троих тибетцев. Мы шли через высокогорные перевалы, надеясь не попасться на глаза китайским патрулям. Мы продвигались все выше, но однажды попали в сильную снежную бурю и заблудились. Наши одеяла унесло ветром, все мы страдали от обморожений, но иного выхода, кроме как продолжить путь, у нас не было.
Три дня спустя мы добрались до стоянки тибетских кочевников в Сиккиме. Мы были совершенно измождены, обморожения причиняли невероятную боль. Кочевники доставили нас в индийскую военную часть, чтобы нам оказали медицинскую помощь. Но я больше беспокоился о депортации в Китай, чем о собственном здоровье.
Нас положили в больницу в Гангтоке, но мое состояние так и не улучшилось. Шесть месяцев спустя мне ампутировали ноги и несколько пальцев на руках. Двоим из нас, наконец, разрешили отправиться в Дарамсалу. Но остальные двое, у которых физическое состояние было лучше, были депортированы обратно в Тибет. Когда мы добрались до Дарамсалы, Далай-Лама дал нам аудиенцию. Но я не могу вспомнить, что там происходило — я просто рыдал».
Когда-то эта история поразила нас. Выйдя из музея, мы шли по улицам Маклеод Ганжа, видели нищих с обезображенными конечностями и живо представляли себе их пеший поход по заснеженным гималайским перевалам. Теперь же индийская экзотика отошла на задний план и позволила мыслить рационально. Все нищие в Дарамсале — индийцы. Скорее всего, их увечья вызваны проказой. А вот нищих выходцев из Тибета мы не встречали нигде. Тибетцы своих — не бросают. Впрочем, история Мигмара Церинга менее драматичной от этого не становится.
Но руководство КНР, похоже, смотрит на регулярные побеги тибетцев сквозь пальцы. Китайцы понимают, что главный источник их проблем с Тибетом — не все тибетцы, а Тэнцзин Гьямцхо, Далай-Лама XIV. Авторитет этого человека или, по крайней мере, его популярность в мире — больше, чем у всех деятелей компартии Китая вместе взятых. К нему прислушиваются не только буддисты. Далай-Лама XIV одинаково свободно общается с Нобелевским комитетом и пользователями твиттера, с Бараком Обамой и со студентами Гарварда. И обаяние этого человека настолько велико, что не прислушаться к нему — невозможно. Его наверняка услышат, хоть и не факт, что за этим последуют конкретные действия. Но надо отдать китайцам должное, Далай-Лама XIV до сих пор жив и покушений на него, насколько я знаю, не было. Компартия уверена в своем долголетии и поэтому ведет длинную игру. Китайцы задумали сделать своего, доморощенного, Далай-Ламу.
Дело в том, что Далай-Лама — это не чин, не пост и не обязанность. Далай-Лама — это Авалокитешвара, бодхисатва сострадания. Если доступно, то жил давным-давно человек — жил-жил да и достиг нирваны, вырвался из круга рождений и смертей — оглянулся он тогда на всех, кто в этом круге остался, и ужаснулся их мучениям — и решил снова вернуться в наш мир, чтобы помочь всем, кто жаждет избавления от страданий. Но за одну человеческую жизнь всем не поможешь, поэтому бодхисатве приходится умирать и рождаться вновь и вновь. После смерти Далай-Ламы создается специальный поисковый комитет, который должен разыскать «золотого мальчика» и признать в нем новую реинкарнацию Далай-Ламы. Состоит комитет из самых почтенных тибетских лам, а последнее слово в признании реинкарнации остается за Панчен-Ламой. В свою очередь, Панчен-Лама — это тоже «кармическая должность». И новое перерождение Панчен Ламы «узнает» текущий Далай-Лама. Такая вот круговая порука.
14 мая 1995 года Далай-Лама XIV признал реинкарнацией Панчен-Ламы X шестилетнего мальчика по имени Гедун Чокьи Ньима. Спецслужбы Китая отреагировали на это событие быстрее, чем бюрократы. В тот же день в аэропорту Ченгду исчез настоятель одного из тибетских монастырей, глава «поискового комитета». Вновь о нем услышали лишь два года спустя, когда монаху был вынесен приговор: 6 лет тюрьмы за «разглашение государственной тайны» и «подстрекательство к сепаратизму». Три дня спустя, 17 мая, исчез и маленький Панчен-Лама вместе со своими родителями. С тех пор никто так и не знает ни где они, ни хотя бы живы ли. А неделю спустя подоспели и бюрократы с официальным заявлением, что выбор Панчен-Ламы был «незаконным и неправильным».
Вскоре Пекин представил другого чудо-мальчика и заявил, что именно этот ребенок является новым Панчен-Ламой. В 2006 году ему устроили «выход в свет» — провели первый всемирный Конгресс буддистов. На который, конечно, забыли пригласить Далай-Ламу XIV. А в 2007 году Государственная комиссия по религиозным вопросам Китая издала приказ. В этом шедевре бюрократической мысли говорится о том, что новая инкарнация любого ламы должна утверждаться государством. Цель этих действий очевидна. Компартия хладнокровно дожидается смерти Далай-Ламы XIV. Когда он умрет, Пекин назначит и воспитает нового лояльного Далай-Ламу.
К счастью, цитируя самого Тэнцзина Гьямцхо: «Этот демон Далай-Лама не только хорошо выглядит и прекрасно себя чувствует, но и оптимистичен насчет своего возвращения в Тибет!» Но действия Пекина все же вынуждают Далай-Ламу XIV предпринимать ответные шаги. Так как разногласия с Китаем носят политический характер, и свести на нет Пекин желает именно политическую составляющую института Далай-Лам — Его Святейшество поступил очень просто. Он отрекся от политической власти и передал ее демократически выбранному Правительству Тибета в изгнании. Более того, Далай-Лама XIV, похоже, предвидел действия китайцев и впервые поднял вопрос необходимости сохранения института Далай-Лам еще в 1969 году. И никакой мистики здесь нет, просто невозможно стать буддистом, не научившись аналитически мыслить.
Но рассказ о буддизме еще впереди, а историю взаимоотношений тибетцев и китайцев я хочу закончить отрывком из воспоминаний Далай-Ламы XIV. Как-то раз я общался с пожилым монахом, который провел в китайских лагерях почти 18 лет. Этот человек рассказал мне о своем заключении и сказал, что порой сталкивался с неимоверной опасностью. Я попросил уточнить, с какой именно. И мой собеседник пояснил: «Я сталкивался с опасностью утратить сострадание к китайцам».
Музычка, конечно, чисто под ганджубас, не представляю, как её можно слушать иначе. А история с новым Панчен-Ламой мне также напомнила исторический анекдот, связанный с СССР, когда Великий и Ужасный сказал Крупской: «Будете умничать – мы назначим новую Крупскую».
Не, «под ганджубас» я поставлю в пост о буддизме (через пару серий). Это, кстати, будет одна из моих самых любимых песен и длится она всего ничего – 24 минуты :)
Вот, еще одна параллель Китая с совком. И если аналогия полная, то до краха Китая остается еще 8 лет. А терпения Далай-Ламе не занимать.
А вы сами видели Далай Ламу?
Да, видели. Вообще-то я как раз об этом и собирался написать. Но меня, скажем, немного понесло :) Так что в следующей серии продолжу рассказ.
..класс!! Замечательный материал, спасибо вам, ребята
«Лайкаем», не стесняемся ;)
Да, интересное повествование, что-то новенькое для себя подчерпнул! :) Хотим скоро ехать в китайскую уйгурию , а далее в Тибет :)
По последним данным (хоть и не из первых рук), Тибет снова закрыли для туристов. То есть прямо совсем закрыли, а не те фокусы, что только в составе группы передвигаться можно. Лучше проверьте где-нибудь в англоязычных источниках.
Ну если не попадем, то поедем через весь Китай в сторону Таиланда, а вообще думаем всё-таки как-нибудь без перелетов до Индии то, добраться по земле :)
Вы же вообще в курсе, что Индия и Китай воевали? Что у них до сих пор территориальные разногласия?
Если Тибет закрыт, то попасть в Индию по земле вам не удастся. В Бирму попадают только по воздуху. На севере Пакистана еще труп Усамы не остыл. Бутан стоит $200 в день. Да и Тибет, кстати, недешевое удовольствие.
Да были мы весной в Непале, а там казалось до Лхасы рукой подать…. Только вот индивидуальный тур с лица 1000 зелени стоил…. Пришлось обратно в Индию вертаться.. А вот с Китая наши с Вами коллеги пишут можно попробовать прорваться в Тибет! Как говаривали товарищи…. попытка не пытка :)))